Король умер, да здравствует король!

Адский ветер не был оружием последнего шанса, а лишь подсказкой. Прямо перед моими глазами истаивает витиеватый иероглиф, сотканный из остатков Рейки. Этот символ знаком каждому жителю Страны восходящего солнца, его название «Кадзэ» и он обозначает собой ветер. А ещё «Кадзэ» в переводе с японского это тень.

Я в предвкушении улыбаюсь и концентрирую свой взгляд на избранном потомке. Расстояние чуть больше трёх метров, должно хватить.

— Чего улыбаешься, мусор? — Акио переводит остриё тати на меня. — Без меча ты не сможешь меня одолеть!

— Я нет, а ОН — да, — моя злорадная ухмылка становится ещё шире.

«Тень» в образе Акихико появляется по левую руку от избранного потомка и фантомный клинок напрочь отсекает искалеченную конечность мечника. Глаза братоубийцы наполняются ужасом, но отточенные рефлексы делают своё дело. Ладонь Акио покрывается магнитной Ки и клинок тати рассекает образ младшего брата, точнее, его остаточную копию — сам фантом уже переместился за спину наследнику клана. Ещё один стремительный взмах призрачного клинка и Акио падает на колени — его икроножные мышцы рассечены.

— Что ты такое?! Я ведь убил тебя! — ревёт раненым зверем однорукий мечник. — ИСЧЕЗНИ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!

Акио в панике взмахивает клинком, стоя на коленях в луже собственной крови, но призрак отмщения неуловим. Он появляется и исчезает, когда и где захочет.

Я давно потерял концентрацию и больше не слежу взглядом за перемещением фантома, но тому этого и не требуется. Призрак Акихико не нуждается в моей поддержке, он больше не часть меня. Ведь несколькими секундами ранее я подарил ему тело — плотную электромагнитную оболочку. По своей дурости я считал её бесполезным придатком, слабенькой атакующей техникой, но я ошибался. У неё было совсем иное предназначение. «Тень» изначально была оружием последнего шанса. А дистанционное управление шло в комплекте, в качестве бонуса.

У моих ног приземляется отрубленная голова избранного потомка и меня обдаёт брызгами раствора серной кислоты.

— Ой, мразь! Мёртвым ты мне нравился больше, — против воли на лицо наползает улыбка, такая же ехидная, как у самого фантома.

Искусственное небо над нашими головами идёт трещинами и звёзды гаснут одна за другой.

Глава 17

Интерлюдия

— Сотрясение мозга средней степени тяжести, переломы обеих ключиц, множественные оскольчатые переломы нижней челюсти и многочисленные повреждения внутренних органов, — пожилой мужчина в чёрном деловом костюме повесил обратно на дужку кровати врачебное заключение. — Молодой господин, неужели вы снова решили потолкаться с грузовиком?

В голосе посетителя проскользнула явно читаемая насмешка и единственный пациент люксовой палаты её не оценил.

И пускай рикиси Ямагути до сих пор не мог двигать руками, но он всё ещё был опасен. Молодой сумоист двинул стопой по дужке больничной кровати и ту вырвало с корнем. Металлическая деталь просвистела в опасной близости от головы говорливого наглеца. Но к чести последнего, тот и бровью не повёл. За свой долгий век старший советник Ямагути-гуми[22] успел всякого повидать и подобным образом его было не пронять. Наглого мальчишку советник знал с пелёнок. Он был молодому сумоисту чуть ли не вторым отцом, поэтому совсем не беспокоился за собственную жизнь. За те долгие полвека, что мужчина провёл в рядах якудза, на него не раз наводили дуло пистолета, а про те случаи, когда в него тыкали острыми железками и упоминать не стоило. Если бы за каждое неудачное покушение ему платили по десять тысяч йен, то Кадзуо Таока давно бы озолотился и стал богаче собственного босса, самого Нобору Ямагути[23].

Когда железяка, застрявшая в стене, перестала вибрировать и гудеть, Кадзуо Таоко как ни в чём не бывало продолжил:

— На вашей прикроватной тумбочке лист бумаги и ручка. Я хочу знать, кто это сделал?

Со стороны сумоиста послышалось нечленораздельное мычание — многочисленные шины во рту и бандаж-фиксатор челюсти не позволяли молодому рикиси раскрыть рта. Но даже те звуки, что всё-таки вылетели из его уст, были насквозь пропитаны возмущением.

— Понимаю, молодой господин, вы бы хотели сами наказать виновника, но я не могу вам этого позволить. В текущей ситуации даже малейшее промедление станет ударом по репутации всего Ямагути-гуми. Если наши люди узнают, что мы не среагировали на столь вопиющий случай, то вера в вашего отца и в идеалы Ямагути-гуми будет подорвана. Ни я, ни ваш отец не можем этого допустить особенно в преддверии предстоящей войны.

На этот раз из мычания молодого сумоиста можно было вычленить нотки удивления и они не остались без внимания старшего советника. Поэтому Кадзуо Таоко решил пояснить: