Король уныния

— Я хотел узнать, как ты держишься и как идут дела в ночном клубе, — сказал Эдуардо. — Я слышал много хорошего от Слоан, хотя она может быть немного предвзятой, учитывая последние новости.

Итак, новости о наших отношениях дошли до Боготы. Я не был удивлен. Наверняка комитет по наследству следил за мной как ястреб за жертвой.

— Мы начали встречаться только после того, как мне пришла в голову эта идея, — сказал я. — Если ты беспокоишься, что это повлияет на мнение Слоан, то не стоит. Она не такой человек. Она будет честной независимо от статуса наших отношений.

Даже если бы она была из тех, кто делает мне поблажки из-за того, что мы встречаемся — а она не делает, — я бы этого не хотел. Я бы добился успеха своими собственными силами или не добился бы вовсе.

— Я знаю это, mijo, но все остальные нет. Все чаще говорят о конфликте ее интересов. Она твой PR-агент, и в мае она будет одним из твоих оценщиков, но вы двое… связаны, — деликатно сказал Эдуардо. — Это выглядит не очень хорошо.

— Мне все равно, как это выглядит. — Я упрямо сомкнул челюсть. — Мы взрослые люди. То, чем мы занимаемся в свободное время, — наше дело, и в завещании моего отца ничего не сказано о конфликте интересов, и оно не запрещает мне встречаться с членом комитета. Если кому-то не нравится, что мы встречаемся, он может обратиться к исполнителю его завещания. Слоан — одна судья из пяти, Эдуардо. Она не будет принимать или отменять решение.

— Если только не будет ничьей, но я тебя понимаю. — После его слов последовала долгая пауза. — Я никогда не слышал, чтобы ты так переживал из-за женщины.

— Она не просто женщина. Она… — Все.

Я почти сказал это. Слово прозвучало так легко, что соскочило бы с языка, если бы осознание его потенциальных последствий не врезались в меня как пуля.

Слоан не может быть моим всем.

Да, она была мне очень дорога, и нет, я не мог перестать думать о ней. Она воспламеняла мою кровь, когда находилась рядом, а когда ей было больно, больно было и мне. Она была единственным человеком, с которым я чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы делиться секретами, и, если бы в эту самую секунду джинн выскочил из бутылки и попросил меня изменить что-то в ней, я бы не изменил ни единой мелочи.

Но все это было не то же самое, что если бы она была всем, то это означало бы, что она… это означало бы, что я…

— Ах… — Голос Эдуардо смягчился. — Понятно.

Я не знал, что он услышал в моем молчании, но я не был готов к этому. Пока не был.

— Как продвигаются поиски генерального директора? — спросил я, резко сменив тему. Мне нужно было чем-то отвлечься от мыслей о Слоан, и вечный поиск генерального директора в Castillo Group, казалось, подходил для этого как нельзя лучше.

— Все в порядке. Совет директоров, вероятно, не примет окончательного решения до Нового года. Есть сильные разногласия по поводу того, кто из кандидатов лучше подходит на эту роль.

— Они должны выбрать тебя. — Я сказал это в шутку, потому что Эдуардо никогда не хотел быть генеральным директором, но чем больше я думал об этом, тем больше в этом было смысла. Его включили в список претендентов из вежливости, но почему бы им не выбрать его? Я видел другие имена; он с легкостью их обойдет. К тому же он не был засранцем, как девяносто процентов списка.

Он засмеялся.

— Ксавьер, ты же знаешь, что это всегда должно было быть временным соглашением. Моя жена убьет меня, если я возьмусь за это навсегда.

— Она может быть более открытой к этому, чем ты думаешь. — Жена Эдуардо была непреклонна, когда речь шла о семейном отдыхе, но она также была юристом. Она знала, как сбалансировать работу и личную жизнь, и я уверен, что Эдуардо тоже. — Ты заботишься о компании, у тебя есть знания о ней, и ты хорошо справляешься с работой. Ты помог моему отцу построить компанию такой, какая она есть сейчас. Какой кандидат со стороны сможет превзойти это?

На несколько секунд воцарилось молчание.

— Я не знаю. Это серьезное решение. Даже если я захочу, я не могу гарантировать, что совет директоров согласится на это.

— Просто подумай об этом. Наверняка совет не настаивает на этом, потому что думает, что ты этого не хочешь.

— Может быть. — Он вздохнул, в его голосе прозвучали грусть и разочарование. — Альберто как всегда ушел и оставил нас с этим бардаком, не так ли?

— Он всегда любил поиздеваться над людьми. — Я прислонился к колонне и уставился на стену старых сейфов напротив меня. Это зрелище вернуло меня в Колумбию: комната отца, письмо матери, запах старых книг и кожи во время оглашения завещания. — Знаешь, чего я не понимаю? Как и почему мой отец не заметил лазейку в своем завещании. Он не указал компанию, генеральным директором которой я должен стать, Эдуардо. Разве это похоже на Альберто Кастильо?

— Нет. По крайней мере, не на того Альберто Кастильо, которого я знал до его диагноза. Но приближающаяся смерть меняет людей, mijo. Она заставляет нас столкнуться с осознанием нашей смертности и переоценить то, что важно.