Король утра, королева дня

Только потому, что я старик, у которого нет ни защиты, ни стратегии, который вследствие этого ничего не может сделать, кроме как приветствовать тебя, не воображай, что мы все будем одинаково беспомощны. Мы знаем друг друга – разве можем не знать? – ибо мы все вылеплены из одной глины. Прямо сейчас они уже про тебя знают и готовятся к встрече. Я скажу тебе вот что: остерегайся Повелителей Врат.

Все сказано. Итак, я тебя предупредил. А теперь, будь добра, избавь меня от этого бессильного существования наблюдателя и верни в мои родные края.

Он сидит ровно в своем кресле, положив ладони на серые фланелевые штанины, держа ноги в сандалиях на полу. Шея прямая, выражение лица – возвышенное; он похож на святого, на дерево, противостоящее сильному ветру, или на нечто другое, пребывающее сугубо в настоящем моменте. Она читала, что в Средние века женщин казнили вот так, сидящими на стуле.

– Я!

Меньший киай. Тюдан-но камаэ, средняя стойка, кульминацией которой является «мэн», удар в шею – идеальный удар, самый сложный из всех, которые пришлось освоить.

Впервые она понимает, что значит относиться к врагу как к почетному гостю.

Экраны телевизоров, выстроившихся стеной, захлестывает снежная буря помех.

Даже Джейпи интересуется, не носила ли она тот же самый наряд вчера. Люди в QHPSL замечают подобные вещи.

Он рассматривает прозрачную пластиковую бутылочку на своем столе с подозрением, которое обычно приберегает для депеш в коричневых конвертах, присланных из государственных органов.

– Это довольно просто, – говорит Святоша Федра, с изящным и благосклонным видом раздавая прозрачные пластиковые бутылочки с плотно прилегающими, завинчивающимися крышечками всем обитателям Стеклянного Зверинца, коих она редко удостаивает своим присутствием. – Заполни пустоту.

– Что? Прямо тут, не сходя с места? – Джейпи складывается пополам в гротескном приступе смеха. Энья, потрепанная, сонная и ощущающая легкую тошноту, откидывается на спинку стула и начинает катать пластиковую бутылочку по столу ногами в чулках – самомассаж стоп.

– Усекла суть, Макколл?

– Макколл суть усекла.

– Федра, дорогуша, нынче утром слова тебя не слушаются. Одно из двух «п»: парень или ПМС.

– Ну да, мать твою: ПМС – это же период мужских страданий.

– Эге-ге, ну ты даешь, красотка.

– Зассал, Кинселла?

– А это отличная идея.

Святоша Федра продолжает путь. Джейпи возвращается, подносит бутылочку к свету.

– «Шато Мутон Кинселла»; непритязательное винцо, но есть в нем что-то дерзкое, и я уверен, оно вас очарует. Если бы я знал, что на сегодняшнее утро у нас такие планы, не стал бы пробовать крем-суп из спаржи. – Джуди-Энджел из транспортного отдела проходит мимо с маленькой пластиковой бутылкой в руке. – О, Джуди-Энджел, – поет Джейпи, – а ты в курсе, что, если выпить стакан своей мочи – не чужой, заметь, – цвет лица станет как у младенца?

Она беззвучно посылает его на три буквы. Он поворачивается на стуле и в направлении открытой двери офиса поет в стиле ду-воп 50-х:

Джуди-Энджел, я люблю тебя, разве ты не видишь?
Джуди-Энджел, пусть даже от тебя попахивает мочой.
Это все твоя кожа, мягкая и прелестная,
и я так сильно хочу ее целовать.

Она такая гладкая, потому что каждое утро
ты выпиваешь стакан мочи.
Джуди-Энджел, дуби ду-ва, Джуди-Энджел,
дам-дам-дам-дам…

Нечто вроде ресторанной тележки с телескопическими стальными усиками с тихим завыванием катится через Стеклянный Зверинец.

– Может, чашечку ромашкового чая? – интересуется Джейпи.

– А что случилось с миссис О’Вералл?

– С ней случилась Святоша Федра. Передовое достижение в области автоматизации офиса и все такое прочее.

– Бедная миссис О’Вералл.

– Бедные мы все, и в особенности ты, Энья Макколл.

– Почему? – спрашивает Энья, проворно поворачивая бутылку в вертикальное положение пальцами ног.

– Ты же отправлялась с рюкзачком в Страну чудес, красотка? Святоша Федра пытается очистить совесть – или, сдается мне, действует по прямому указанию Скотины Оскара. QHPSL рвется встать в одну шеренгу с Нэнси Рейган, Барбарой Буш, Суперменом, Чудо-женщиной и Мэндрейком Волшебником[149], объявив, что мы против наркотиков. Нас проверяют на дурь.