Король в моем плену

И все же я повторила заученный маршрут. После спальни Рейсвальда я всегда заглядывала к Катрин — фрейлине старшей сестры короля, дочери герцога Савьёля, первой красавице двора и невесте короля. Достойная партия, если не учитывать международных интересов. Неплохо бы породниться с Эмиратами, тем самым взяв Сарнир в географические тиски, хотя укрепление внутренних связей тоже не худшее решение. Говорили, что выбор короля всем хорош, да вдобавок благословлен Пресвятым Отцом и Матерью-волшебницей, ибо божества тоже сочетались по любви.

Катрин, видимо, успела добраться до дворца из захудалой деревеньки, куда я отправила ее утром. Выглядела она еще лучше, чем до ранения: румянец на щеках, зеленые глаза горят огнем, кудри смирной копной спускаются до талии. Катрин красила губы и улыбалась своему отражению в зеркале. На ней было парадное зеленое бархатное платье с золотой тесьмой — лучшие цвета для рыжих, выгодно оттеняющие достоинства, а в случае Катрин, наделяющие и вовсе неземной красотой.

Я могла создать себе любой облик на свете, но никогда не была бы столь хороша. У меня не было уверенности в собственной неотразимости, царственной посадки головы, невинного кокетства. Красота любой женщины — всего лишь фантик. Привлекательность зависит от всего остального — хрупкости, которая вызывает у мужчин желание защищать, нежности, обещающей забвение жизненных трудностей, и чувственности, манящей грядущими наслаждениями. Всем этим обладала юная Катрин.

«Теперь понимаешь, почему он не вернулся, когда мог?» — мелькнула печальная мысль.

Дверь в комнату отворилась, забежали две фрейлины, юные, хорошенькие как куколки — мелкая хрупкая брюнетка и полненькая блондинка. Катрин тут же опустила голову на сгиб локтя, а плечи затряслись от наигранных рыданий.

Я спустилась к самому стеклу, чтобы услышать разговор. Неприметная серая птичка на подоконнике, незаметная в ночной мгле.

— Не плачь, милая Катрин, — утешала блондинка, гладя по голове юную фрейлину.

Спина невесты закаменела, она явно не переносила касаний, но не выказала недовольства.

— Он обязательно вернется! Весь дворец говорит о том, чем его величество пожертвовал ради тебя, — тихим голосом поддержала брюнетка, с беспокойством смотря на подрагивающие плечики Катрин.

— Так романтично, как в сказках, — вздохнула блондинка. — Заклятие будет снято, и он вернется к тебе живой и невредимый.

Катрин подняла голову, открывая покрасневшие припухшие глаза и дорожки застывших слез:

— Милые подруги, как мне жить, если он не вернется?

— Не бывать такому! — горячо заверила блондинка, и брюнетка тоже подалась вперед с пламенными заверениями в том, что тревоги молодой невесты напрасны:

— Говорят, бешеная ведьма держит слово. Она ученица самого великого Илстина, главного чародея, а уж он славен тем, что всегда исполняет обещанное.

— Тридцать дней пробегут, и уже к зимнему празднику будете вместе вокруг костра танцевать и подарками обмениваться. А весною свадьба, которая войдет в легенды! — Блондинка восторженно вздохнула, приложив ладони к алеющим щекам. — Слышала от придворного менестреля, что уже складывают предания о том, как отважный король спасает раненую возлюбленную ценой свободы…

Катрин всхлипнула, отчего показалась особо трогательной в своем горе.

— Каждый день в разлуке тянется, словно век. Ах, милые подруги, не хочу омрачать ваш вечер. Сегодня праздник драгоценной госпожи, поспешите к ней скорей и попросите простить меня за отсутствие.

Блондинка широко раскрыла глаза и прижала кулак ко рту. Брюнетка отвела глаза, теребя край ленты на платье.

— Пойдем же скорей, милая Катрин. Негоже сидеть взаперти во время праздника в честь дня рождения принцессы. — В голосе брюнетки послышались стальные нотки. — Она самолично послала за тобою.

— Прояви выдержку. — Блондинка заключила Катрин в душащие объятия. — Ты сама учила нас, что настоящая леди никогда не позволит истинным чувствам стать достоянием сплетниц.

Катрин обвела подруг широко раскрытыми изумрудными глазами, полными слез. Тихим прерывающимся голосом прошептала:

— Понимаю, что должна быть сильной, ради него… Мое поведение должно быть безупречным, и я вовсе не желаю вызвать недовольство ее высочества. Ничего не могу поделать, мне претят танцы и музыка, когда сердце разрывается от тревоги за любимого…

Последовали бурные уверения в том, что Катрин не оставят ни на шаг, и постепенно она дала увести себя за дверь. Благо и прическа, и платье, и макияж были в идеальном состоянии для королевского праздника.

Еще долго я сидела, нахохлившись, на подоконнике. Не могла найти сил для обратного полета, словно перья в птичьем облике слиплись от приторного сиропа.

Меня нельзя назвать экспертом в поведении дворян, скорее наоборот, все-таки я дитя другого мира. Илстин не слишком много времени уделял этикету, говоря, что большинство странностей поведения окружающие будут списывать на присущую ведьмам эксцентричность.