Король воров

многое. Он может стать полноценным мужчиной, таким любовником, о каком женщина может только мечтать, но стоит ему это будет очень дорого. Но он готов заплатить цену. Платить ему придется не женщине за ночь любви, а тому, чье имя не произносится, кто наделяет силой и высасывает силы, Благодетелю и Палачу в одном лице, своему добровольно выбранному Идолу.

Он мог многое: заставить любую красавицу, любую королеву влюбиться в него, заставить любую из них выполнять все его прихоти, а также выполнить сам пришедшие в женские головы самые невероятные желания и причуды. Он мог разбудить чувственность в самой холодной из женщин, мог… многое мог, но не всегда хотел делать, что мог.

* * *

Чудесный порошок продолжал действовать. Снова разгорающийся огонь желания вырвал Конана из объятий неги.

— Идите ко мне, девочки. Я покажу вам, как любят в тех странах, где мужчины привыкли проводить ночь не с одной женщиной, покажу, как надо любить так, чтобы ни одна не скучала, дожидаясь своей очереди.

И он показал, заставив каждую из сестер по несколько раз плакать счастливыми слезами…

* * *

…Выслушав его, прямо из гостиной Кальвия и Рохана провели юношу в спальню. Он попросил вина, прежде чем выпить, бросил в бокал темно-синий кристаллик, прошептал что-то. Затем он зажег от светильников две тонкие высокие палочки, и по комнате стал расползаться фиолетовый дым, щекочущий ноздри ароматом спелых дынь. Дым быстро заполнил спальню.

Не стало хромого юноши. К Рохане приблизился светловолосый, длинноногий, одетый в тунику молодой человек, чем-то напоминающий отца, а Кальвия увидела перед собой приземистого, бочкогрудого и бычьешеего мужчину, голого, с редкостно внушительным атрибутом мужской силы.

Началась любовь. Сестры не обращали внимания друг на друга — у каждой был свой мужчина, такой, какой каждой из них и был нужен.

Рохану любили нежно, осыпая ласками, Кальвию — грубо, причиняя боль.

Они потом не могли точно вспомнить, что с ними делали их любовники, но им не забыть то ощущение, будто исполнились все их желания и им теперь вряд ли что-нибудь когда-нибудь захочется.

Дым рассеялся — утомленные любовью женщины увидели виновника их блаженства.

— Да, это был всего лишь я. Один, — предупреждая их вопросы, сказал юноша-маг. — Такое невозможно объяснить непосвященному, но такое, даже и не такое, — возможно.

И продолжил:

— Мне понравились ваши скрытые помыслы и тайные желания. Они не отличаются примитивностью в отличие от большинства. Ваши знания и умения в области любовной игры тоже порадовали меня. Поэтому не вы мне заплатите, как вы привык ли, за часы удовольствия, а я вам сделаю подарок. Вот в этом пузырьке порошок, какой заставляет любого человека почувствовать желание, забыть обо всем, кроме чувственных переживаний, показать все, на что он способен в постели. А теперь закрывайте глаза и засыпайте, а я уйду, я знаю, вы убиваете даже тех, кто увидит ваши лица, а мне известно про вас все. Но вы не успели уже позвать телохранителей, вы уже почти уснули и будете спать до завтрашнего утра, а до завтрашнего утра я покину этот город…

Сестры ничего не слышали больше и проспали до полудня следующего дня.

А порошок действительно оказался таким чудодейственным, каким представил его странный их гость, — не раз сестры убеждались в том и мысленно благодарили хромого юношу за подарок и жалели, что вряд ли он еще когда-нибудь переступит порог их спальни.

* * *

Мир очень тесен, и судьба однажды свела даже Конана и с Васгрольдом, и с этим магом.

Глава XI

Конан уже больше не открывал глаз — он спал.

— Он видел наши лица, его надо убить, — сказала Кальвия.

— Он не сможет нам навредить, какой-то простолюдин, — возразила Рохана. — За сегодняшнюю ночь он, по-моему, заслужил жизнь.

— Мы не можем рисковать, Рохана!

— Мы не можем быть такими жестокосердными! Этот лохмотник никогда не покажется в нашем квартале, его и близко не подпустят к твоему мужу, а если он и объявится, то мы всегда успеем приказать Дарку и Томаку наказать его.

— Уж не влюбилась ли ты в него, милая?

— Считай, что влюбилась, и если ты будешь настаивать на его смерти — мы поссоримся с тобой! — горячо произнесла Рохана.

— Дарк! Томак! — крикнула Кальвия.

Конан не проснулся от крика, телохранители вошли.

— Отнесите его подальше от дома и пускай досыпает где-нибудь на мостовой. Положите ему кошель с обычным вознаграждением, он заработал его.

Телохранители, как обычно, не задавая ни единого лишнего вопроса, приступили к выполнению приказа.

* * *

— Эй, приятель, где ты так нализался, назови мне адрес того кабачка! Я тоже туда хочу.

Конан почувствовал, как его тормошат за плечо и лупят по щекам. Чья-то настойчивость заставила киммерийца прогнать чудовищную сонливость, размежить веки и приподняться.

Где это он? Что это за сизоносый тип, от которого разит кислым вином? Что происходит?

Ах, да… Сестры, безумная ночь, Вайгал ждет, а он, забыв обо всем…

Конан вскочил на ноги. Нергалья задница, уже рассвет!

— Что это за место? — Варвар схватил за грудки разбудившего его пьянчужку.

— Квартал Бочкарей, — испуганно пробормотал тот.