Король зимы

Моргана попыталась поднять Бализа, но дряхлый друид был слишком слаб, чтобы выполнить свою роль, поэтому Моргана сама направилась к дрожащему Вленке. Сакс не был связан и мог бы попытаться убежать, хотя лишь богам известно, как можно прорваться сквозь плотную вооруженную толпу. Вленка замер на месте, не спуская глаз с приближающейся Морганы. Казалось, сам вид этой ковыляющей женщины в непроницаемой золотой маске лишал его воли. Она тем временем опустила искалеченную руку в перчатке в чашу и, мгновение помедлив, коснулась его обнаженного живота. Вленка вздрогнул и в ужасе отшатнулся, но затем снова застыл. Моргана раз за разом окунала руку в чашу со свежей козлиной кровью и делала влажные алые отметины на тощем, бледном животе Вленки.

Совершив это, Моргана отошла. Толпа, охваченная трепетом, замерла, понимая, что наступил таинственный миг, когда боги собираются говорить с Думнонией.

В круг вошел Овейн. Теперь он держал в руке военное копье с черным древком. Гигант не сводил глаз с испуганного маленького сакса. Парнишка, наверное, молился сейчас своим собственным богам, но в Кар Кадарне они не имели власти.

Овейн двигался медленно. Лишь на секунду он отвел взгляд от лица Вленки, неуловимым движением приставил острие копья к засыхающей алой отметке на животе сакса и снова впился глазами в расширенные зрачки пленника. Оба они снова замерли. В глазах Вленки стояли слезы, и он едва заметно качал головой в немой просьбе о помиловании. Но Овейн не обращал внимания на беззвучную мольбу. Он подождал, пока Вленка опять не застынет. Кончик копья уперся в самый центр кровавой отметины. Ветер шевелил волосы двух напряженно молчавших людей, развевал полы плащей затаивших дыхание зрителей.

Овейн почти незаметно напряг мышцы руки, и копье глубоко вонзилось в тело Вленки. Выдернув широкий наконечник из раны, Овейн отскочил назад. Истекающий кровью сакс остался один в королевском кругу.

Вленка кричал. Рана была ужасной. Умелый Овейн крутанул острие копья так, чтобы продлить предсмертные конвульсии жертвы. Ведь именно по агонии умирающего человека такие проницательные предсказатели, как Бализ или Моргана, могли прозреть будущее королевства. Бализ, выйдя из оцепенения, зашевелился. Он зорко наблюдал за саксом, который, судорожно прижав руку к кровоточащему животу, согнулся от нестерпимой боли. Нимуэ всем телом тянулась вперед. Она впервые была свидетельницей самого великого предсказания и хотела постигнуть его тайны. Мое лицо исказила гримаса ужаса, но вовсе не из-за самой жестокости ритуала, а просто потому, что Вленка мне нравился. Глядя в эти расширенные голубые глаза, я с содроганием вдруг представил себя на его месте. Однако меня утешила мысль, что принесенный в жертву Вленка заслужит место воина в Потустороннем мире, где однажды он и я повстречаемся вновь.

Между тем крики Вленки перешли в протяжный хрип. Лицо его пожелтело, он дрожал, но каким-то чудом все еще держался на ногах и мелкими неверными шажками двигался к краю каменного круга. Раненый уперся в каменную преграду, и на какую-то секунду показалось, что он сейчас рухнет наземь. Но вспышка боли пронзила его, заставила выгнуться дугой и откинула назад. Он дико завертелся, разбрызгивая кровь, сделал несколько шагов и наконец упал. Умирающий дергался в агонии, и каждый спазм, перекручивавший его тело, что-то означал для впившихся в него глазами Морганы и Бализа. Моргана подошла поближе, чтобы не упустить ни одного движения, ни единой конвульсии. Несколько секунд ноги умирающего дергались, потом кишки вывалились из разверстой раны, голова запрокинулась и в горле послышался булькающий хрип. Волна крови с силой плеснула из раскрытого рта и хлынула к ногам Морганы. Сакс умер.

Что-то в позе Морганы, во всем ее облике предвещало плохое. Это ощущение сразу же охватило всю толпу, которая ожидала самого ужасного приговора. Моргана отошла назад и встала рядом с Бализом, который хрипло, вызывающе закудахтал. Нимуэ встала с места и наклонилась над застывающей кровью, затем внимательно осмотрела лежащее тело и присоединилась к Моргане и Бализу. Толпа ждала.

Наконец Моргана опять двинулась к распростертому на земле саксу, остановилась и заговорила. Она обращалась к Овейну, защитнику короля, который стоял рядом с венценосным младенцем, но вся толпа разом подалась вперед, боясь упустить хоть слово.

— У короля Мордреда, — провозгласила прорицательница, — будет долгая жизнь. Он станет предводителем в битве и познает победу.

Вздох облегчения прошел по толпе. Предсказание можно было считать благоприятным, хотя, думаю, каждый понимал, как много осталось невысказанным, а несколько присутствовавших могли припомнить и церемонию провозглашения королем Утера, когда кровавый след умирающей жертвы и такая же агония обескровленного тела верно предсказывали славное правление. И пусть предсказание, сделанное по смерти Вленки, не сулило славы, но все же некоторую надежду оно вселяло.