Король зимы

Навстречу им вышли Иорвет и Кунеглас. Принц был с копьем, но без щита. Экскалибур Артура покоился в ножнах. Опередив Мерлина, он приблизился к Кунегласу, пал на колени и склонил голову.

– Лорд принц… – начал он.

– Мой отец умирает, – не дал ему договорить Кунеглас. – Удар копья в спину сразил его.

Казалось, он обвинял Артура в коварстве, но ведь каждому известно, что бегущие люди часто умирают от ударов в спину.

Артур стоял на одном колене. В первое мгновение он словно бы не знал, что ответить Кунегласу, но потом поднял на него спокойный взгляд.

– Можно мне увидеть короля? – спросил он. – Я обидел твой дом, принц, оскорбил вашу честь и, хотя никому не желал зла, готов просить прощения у твоего отца.

Теперь настала очередь Кунегласа смутиться. Он поколебался, потом пожал плечами и указал на свою стену щитов. Артур поднялся и бок о бок с принцем двинулся к умиравшему королю Горфиддиду.

Я хотел остеречь Артура от опрометчивого шага, но, прежде чем успел крикнуть, моего лорда уже поглотила темная гуща врагов. Я пытался представить разговор Горфиддида с Артуром и понимал, что поверженный король выплюнет ему в лицо те самые оскорбления, которые бросал мне. Горфиддид был не из тех, кто хотя бы на смертном одре прощает своих врагов. Он не упустит последнего удовольствия уязвить Артура. Саграмор соглашался со мной, и мы оба с болью и мукой наблюдали, как Артур вышел из вражеского окружения с таким же темным и мрачным лицом, как зев Пещеры Круахана. Саграмор шагнул ему навстречу.

– Он врал, лорд, – тихо произнес нумидиец. – Он всегда врал.

– Знаю, что он врал, – ответил Артур, и лицо его перекосилось. – Но даже ложь иногда трудно слушать и невозможно забыть. – Вдруг гнев захлестнул его, он выхватил Экскалибур и с дикой яростью вперился в ряды окруженных врагов. – Кто-нибудь желает драться, защищая ложь своего короля? – прокричал он и принялся вышагивать взад и вперед вдоль шеренги. – Есть среди вас такой смельчак? Всего лишь один, с чьей смертью умрет и эта ложь? Или я прокляну душу вашего короля и он будет вечно блуждать в бесконечной тьме! Выходите и деритесь! – Он в бешенстве начал молотить Экскалибуром по выставленным щитам. – Деритесь! Трусы! – Его ярость была ужасной. – Именем богов, – кричал он, – провозглашаю вашего короля вруном, ублюдком, существом без чести!

Он плевал в них, неистовствовал, а потом судорожно стал расстегивать ремни нагрудной пластины. Ему удалось содрать пряжки на плечах, но разорвать прочные завязки на талии не получалось, и кожаная защитная пластина нелепо повисла впереди, будто фартук кузнеца.

– Я дерусь без доспехов! Без щита! Выходите и сражайтесь со мной! Докажите, что ваш ублюдочный король, торговец шлюхами, говорит правду! Никто не готов? – Ярость владела им, туманила разум. Из него, казалось, выплескивался гнев богов, и мир готов был сжаться от страха. Он снова плюнул. – Вы – жалкие шлюхи!

Из глубины вражеских рядов выдвинулся Кунеглас. Артур воспрянул.

– Ты, щенок? – Он устремил острие Экскалибура на Кунегласа. – Ты будешь драться за эту мерзкую кучу подыхающей грязи?

Кунеглас, как и все вокруг, был явно ошеломлен этой неудержимой яростью, но из стены щитов он вышел безоружным и в трех шагах от Артура опустился на колени.

– Мы в твоей милости, Артур, – проговорил он.

Артур замер. Тело его было напряжено, вся тяжесть сражения и только что пережитой ярости кипели внутри этого человека, и на какую-то долю секунды я испугался, что вот-вот засвистит Экскалибур и покатится срубленная голова Кунегласа. Принц посмотрел на Артура:

– Теперь я король Повиса, лорд Артур, но отдаюсь на твою милость.

Артур закрыл глаза и слепым движением сунул Экскалибур в ножны. Отвернувшись от Кунегласа, он открыл глаза, медленно обвел взглядом ряды своих копьеносцев, и я увидел, что безумие покинуло его. Гнев все еще сотрясал Артура, но ему удалось взять себя в руки, и уже спокойным голосом он попросил Кунегласа встать. Затем Артур призвал своих знаменосцев, и слова его зазвучали под величавой сенью дракона и медведя.

– Вот мои условия, – сказал он, в тишине голос его донесся до каждого. – Я требую голову короля Гундлеуса. Он слишком долго носит ее, а убийца матери моего короля должен быть отдан правосудию. Получив это, я прошу только о мире между королем Кунегласом, моим королем и королем Тевдриком. Я желаю мира между всеми бриттами.

Ответом ему была оглушительная тишина. Артур стоял на этом усеянном трупами поле победителем. Его воины убили вражеского короля и пленили наследника Повиса, и он имел право потребовать королевский выкуп за жизнь Кунегласа. Но Артур ничего, кроме мира, не просил.

Кунеглас нахмурился.

– А как же мой трон? – выдавил он.

– Твой трон принадлежит тебе, лорд король, – просто сказал Артур. – Чьим же еще он может быть? Прими мои условия, лорд король, – и ты свободен. Займи свой трон по праву.

– А трон Гундлеуса? – не унимался Кунеглас, полагая, что Артур намерен взять себе Силурию.