Король

Невидимые ей дробинки продолжали сыпаться на дно чаш.

Теперь она уже не могла упасть на пол — ее держали веревки.

— Ты видишь чаши, отец, — произнес Ингельд, — откажись от нее.

— Какое мне до нее дело? — пожал плечами Аброгастес.

— Откажись от нее, — повторил Ингельд.

— Нет! — взревел Гротгар, поднялся и бросил свою дробинку на чашу жизни.

— Смотри, куда бросает свою дробинку Гротгар, — указал Аброгастес сыну.

— Он не замечает ничего, кроме красивой фигуры рабыни, — возразил Ингельд.

— Куда бросить дробинку мне? — обратился Аброгастес к писцу.

— Вы можете бросить ее туда, куда пожелаете, господин, — ответил писец.

— Куда мне бросить дробинку? — повернулся Аброгастес к своему оруженосцу с тяжелым мечом в ножнах на левом плече.

— Я буду защищать моего повелителя до самой смерти, — ответил оруженосец, — каким бы ни было его решение.

Гротгар сел на место, бросив угрюмый взгляд на Ингельда.

— Гротгар глуп, — заметил Ингельд, — он думает только о своих лошадях и ловчих соколах.

— И похоже, о рабынях, — добавил кто-то из гостей.

— Да, — фыркнул Ингельд, — и о рабынях. Дробинки продолжали падать на чаши.

Гута дрожала. Слезы струились из ее глаз, увлажняя повязку и оставляя блестящие ручейки на щеках.

Воины, купцы и посланники проходили мимо весов.

— Хорошо еще, что дело происходит на пиру, — произнес кто-то.

Гута подняла голову. Она сжалась, как будто могла видеть через плотную ткань повязки. Ее маленькие запястья беспомощно дернулись в тугих веревках.

— А теперь она опять клонится к смерти, — воскликнул кто-то.

В зале стояла тишина, глаза всех гостей были устремлены на весы.

Мимо весов проходил ряд гостей, и каждый бросал дробинку на выбранную чашу.

— Снимите с нее повязку, — приказал Аброгастес.

Повязку сняли, и Гута увидела, что стрелка весов дрожит посредине шкалы.

— Похоже, ты многим понравилась, сучка, — произнес кто-то.

— Она хорошо танцевала, — добавил другой голос.

— Думаю, из нее получится отличная рабыня, — заметил третий.

— Дробинки бросили еще не все, — спокойно произнес Фаррикс и взглянул на Ингельда.

Ингельд перевел глаза на Аброгастеса, затем подошел к весам и бросил дробинку.

— На чашу жизни! — закричал кто-то.

Аброгастес спустился с помоста и подошел к весам. Их чашки были доверху нагружены дробинками.

— Стрелка указывает на ошейник, — в тишине проговорил кто-то.

На одном конце шкалы был изображен череп, на другом — ошейник рабыни. Аброгастес взял дробинку.

— Вспомни про Ортога и ортунга, вспомни о расколе народа и предательстве, — отчетливо проговорил Фаррикс.

— Я помню об этом, — отозвался Аброгастес.

— Так куда же ты бросишь свою дробинку, могущественный Аброгастес? — нетерпеливо спросил Фаррикс.

— Куда пожелаю, — ответил тот.

В зале воцарилась тишина.

Небрежным движением Аброгастес опустил дробинку на чашу жизни.

Его выбор вызвал одобрительные крики гостей.

— Оруженосец! — подозвал Аброгастес. Оруженосец подошел к нему.

— Дай меч.

Оружие было вынуто из ножен и вложено в его руку.

Аброгастес бросил тяжелый меч на чашу жизни, и она резко опустилась. Дробинки посыпались с чаш. Чаша жизни теперь находилась у самого пола, цепочка, связывающая чаши, натянулась до предела.

— А куда бросишь свою дробинку ты, благородный Фаррикс? — поинтересовался Аброгастес.

— На чашу жизни, конечно, — ответил Фаррикс и положил дробинку на уже и так отяжелевшую чашу жизни. — Слава алеманнам! — провозгласил он.

— Слава алеманнам! — отозвался Аброгастес.

Надсмотрщики, которые держали веревки Гуты, позволили ей опуститься на землю.

— Продолжайте свои игры, друзья и братья, — разрешил Аброгастес, подняв руку.

— На колени, рабыня, — приказал надсмотрщик женщине, стоящей в маленьком кругу.

Вновь послышались восклицания: «сорок!» «сорок шесть!»

Аброгастес взглянул на Гуту, потерявшую сознание.

— Снимите с нее веревки, оставьте руки связанными и приведите в чувства, — сказал он. — Принеси обычный ошейник для нее, — обратился он к одному из слуг.

Кости звонко стукались о доски столов. Еще одна рабыня была выиграна.

Одну за другой их вводили в круг, заставляя перебираться сюда с островка в центре зала под громкий перезвон колокольчиков на ногах.

Бесчувственную и связанную Гуту облили ледяной водой. Она закашлялась, пытаясь высвободить руки, и дико взглянула на Аброгастеса, лежа на земляном полу, от воды превратившемся в жидкую грязь.

Аброгастес взял свой меч с чаши весов и отдал оруженосцу. Затем он повернулся к Гуте. В зале позади него игра была в разгаре.

— Наденьте на нее ошейник, — приказал Аброгастес.

Один из мужчин склонился над рабыней и надел на ее шею ошейник. Ошейник был простым и легким, он плотно охватывал шею и запирался сзади на замок.

— Теперь, когда она получила ошейник, бросьте ей кусок мяса, — сказал Аброгастес.

— Ложись на живот, рабыня, — приказал мужчина. Гута легла на живот, мясо бросили в грязь перед ее лицом.

Она поспешно схватила мясо своими маленькими, ровными зубами, оторвала от него кусок и принялась жевать.