Королев: факты и мифы

В начале апреля закончился монтаж сурдобарокамеры. Испытать ее вызвался Валерий Быковский, и после обстоятельного инструктажа 6 апреля его поместили туда, решив продлить эксперимент до 15 суток, о чем он, естественно, не знал. Валерий сидел еще в сурдобарокамере, когда остальные космонавты вылетели в город Энгельс на парашютные прыжки. К этому времени вся «двадцатка» еще не собралась. Беляев, Бондаренко, Варламов, Карташов, Комаров, Рафиков, Филатьев не успели приехать в Москву из своих частей, и на прыжки улетели без них. Быковский и Заикин присоединились к группе позднее, когда Валерий вылез из сурдобарокамеры.

Заслуженный мастер спорта Николай Константинович Никитин, парашютист-виртуоз, быстро понял, что все они совсем «зеленые»: количество прыжков измерялось единицами – на счету Гагарина, например, было пять прыжков, а были в отряде и такие, которые ни разу не прыгали. Никитин произнес страстную речь, в которой доказывал, что только парашютные прыжки цементируют коллектив, учат мужеству и генерируют отвагу, что мужчина без парашюта – это ненастоящий мужчина.

– Наверстаем упущенное, – бодро закончил он. – Все зависит от вас самих...

Известно, что моряки не очень любят плавать, а летчики – прыгать с парашютом. «Парашютные прыжки в течение полутора месяцев были, пожалуй, одним из самых сложных и трудных этапов подготовки», – пишет Георгий Шонин в своей книге «Самые первые». Никитин сделал, казалось бы, невозможное: привил вкус к прыжкам. Отстранение от занятий, скажем за опоздание, стало не желанным отдыхом, а истинным наказанием. Космонавты научились прыгать на сушу и на воду, днем и ночью, с больших и малых высот, с затяжкой и без. Лучшим парашютистом в отряде был, пожалуй, Борис Волынов. Никитин выделял еще Гагарина, Леонова и Шонина, но и у всех других за эти полтора месяца набралось несколько десятков прыжков разной сложности. Они уже освоились в небе и научились подчинять себе парашют, если попадали в критические ситуации. Так, Аникеев победил глубокий штопор, Заикин не испугался длительного затенения купола, Титов не сробел, когда у него не раскрылся основной парашют. Никитин оказался прав: ребята действительно сплотились в один дружный коллектив. Вчера еще незнакомые, там, в степи под Энгельсом, они объединились единым делом, открыли в себе естественное желание помогать друг другу, научились сопереживать, – подружились. Тогда космонавты не знали еще, что сам факт полета в космос очень скоро разделит их маленький мир и, даже оставаясь друзьями, они будут жить как бы в разных измерениях, не знали, что час этого раздела стремительно приближается.

В те дни, когда будущие космонавты начали свои парашютные тренировки, в МИКе на космодроме закончилась подготовка к старту первого корабля-спутника. Кстати, сам термин этот – корабль-спутник – придумал Королев. Еще в своем докладе на Всесоюзной конференции по изучению стратосферы за несколько дней до рождения Гагарина он уже говорил о корабле. Ему нравилось само это слово – гордое, романтическое – корабль! Молодежь в ОКБ втихую подтрунивала над Главным: ну какой же это корабль, в крайнем случае – лодка... А вот кто придумал ему имя «Восток», установить так и не удалось. Объявили что-то вроде конкурса, и откуда-то само собой всплыло – «Восток». И всем сразу это название понравилось202.

«Востоком» он стал не сразу, в технической документации значился поначалу скромно: ОД-2, потом корабли первой серии «Востоков» назывались «изделием-3-КА». Но «Восток» прочно вошел в жизнь, так и будем его называть...

В первом полете Королев хотел проверить самое главное и самое новое: работу тормозной двигательной установки (ТДУ), – сход с орбиты волновал его больше всего. На «шарике» не было еще теплозащитной обмазки: сверхзвуковые аэродинамические трубы еще проверяли расчеты тепловых потоков, сделанные в лаборатории № 4 НИИ-1, которой руководил Георгий Иванович Петров. Не было еще на этом «Востоке» и парашютной системы, и катапульты: возвращение корабля на Землю не предусматривалось. Он просто упадет и расколется, как яичная скорлупа. Что такое обмазка, парашюты, катапульта, известно давно, и как они работают – тоже известно. А вот как включается и работает в космосе ТДУ – тормозная двигательная установка – не знает никто, поскольку она первая и нигде никогда ничего подобного не работало.