Королева

Вмешался Корриган:

— Как ты создала гламур?

— Я… — мой страх нарастал, и каждый мускул в моём теле напрягся. — Я не могу сказать вам этого.

Я зажмурила глаза, ожидая, что пламя поглотит меня, но ничего не произошло. Открыв глаза, я увидела хмурый взгляд Корригана, угрюмый взгляд Бохана и облегчение Фаолина.

— Почему он не работает? — требовательно спросил Бохан.

— Он работает, — сказал ему Фаолин. — Она сказала, что не может сказать нам, как она это сделала, а не то, что она не хочет.

Корриган пристально посмотрел на меня.

— Почему ты не можешь сказать нам?

Я беспомощно покачала головой.

Бохан вклинился:

— Ты пришла в храм, чтобы украсть ки’тейн.

— Нет, — легко сказала я, потому что это было правдой.

Он выглядел удивлённым, когда даннакин никак не отреагировал, после чего оскалился:

— Тогда зачем ты пришла в храм?

— Это я также не могу вам сказать.

Он хлопнул рукой по столу, заставив меня подпрыгнуть.

— Этот допрос — сплошной фарс. Этот даннакин не работает.

— Мы можем проверить его на тебе, если хочешь, — сухо сказал Фаолин.

Не обращая на него внимания, Бохан окинул меня расчетливым взглядом, от которого у меня по позвоночнику пробежала холодная дрожь.

— Как ты пережила обращение?

— Какое отношение это имеет к делу? — спросил Фаолин.

— Это имеет к делу самое непосредственное отношение, — сказал Бохан, не отводя своих глаз от меня. — Ни один человек её возраста никогда не пережил процесс, и я не единственный, кто задавался вопросом, что делает её уникальной. Я думаю, что то, что она использовала при обращении, помогает ей сейчас.

Фаолин взглянул на меня, и я видела, как его мозг работает, собирая кусочки пазла вместе.

Я открыла рот и тут же поняла, что Аедна не запретила мне говорить о моём обращении или о моём камне богини. Я ни в коем случае не расскажу главе стражи Королевы Анвин об этом. Если Королева Анвин узнает о моём камне богини, она попытается заполучить его или использовать меня, чтобы получить то, что ей нужно.

Я закрыла рот и попыталась подготовить себя к боли, но ничего не могло подготовить меня к тому, что будет дальше.

Мои пальцы подергивались, когда началось болезненное колющее ощущение. Оно усиливалось и становилось всё горячее, пока мне не пришлось стиснуть зубы от жгучей боли.

— Ответь на вопрос, и это закончится, — сказал Корриган.

Я покачала головой и попыталась встать, но я была парализована. Я ничего не могла сделать, когда жар пробежал по моим рукам и распространился по всему телу, поджигая кости. Я закричала.

— Отвечай мне, — закричал Бохан.

Агонии не было конца: огонь заполнил мою грудь и грозил сжечь моё сердце до черноты. Он поглощал мои лёгкие, пока я не перестала дышать, и темнота заполнила моё зрение.

Пожалуйста, прекрати это, умоляла я единственную, кто мог мне сейчас помочь.

Что-то легкое прижалось к моей груди, и в меня хлынул благословенный холод. Этого было недостаточно, чтобы погасить пламя, но оно ослабило его интенсивность и позволило мне снова дышать. Я вспомнила, как прикосновение Аедны делало то же самое во время моего обращения, и открыла глаза, ожидая увидеть её там. Единственным признаком её присутствия была тяжесть её прохладной руки на мне.

Я позволила своей голове упасть вперёд. Спасибо.

— Этого достаточно, — гневный голос Фаолина эхом отразился от стен.

— Этого не будет достаточно, пока она не скажет то, что мы хотим знать, — сказал в ответ Бохан.

Я смутно осознавала, что кто-то прикасается к кандалам. Раздался щелчок, а затем огонь отступил от моего тела, оставив меня в виде пустоты, обгоревшей шелухи.

— Если она не заговорила сейчас, она не заговорит, — сказал Корриган. Это была нотка восхищения в его голосе?

Я подняла голову, чтобы взглянуть на него, но у него было такое же серьёзное выражение лица, как и раньше. Мой взгляд переместился на Фаолина, который выглядел таким разъяренным, каким я его никогда не видела.

— Ты в порядке? — спросил меня Фаолин.

Я попыталась пожать плечами, но моё тело ниже шеи не хотело двигаться.

— Спроси меня через час, — пробормотала я.

Комната начала наклоняться, и Фаолин поймал меня, когда я упала боком со стула. Он поднял меня и отнес в камеру, где он положил меня на спальное место. Я слышала, как спорят Бохан и Корриган, но, казалось, они были очень далеко.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, — сказал Фаолин тихим голосом.

Я криво улыбнулась.

— Я знала, что я тебе нравлюсь.

Он нервно рассмеялся.

— Отдыхай. Я буду снаружи.

Дверь со щелчком закрылась. Я попробовала сосредоточиться на разговоре в другой комнате, но, казалось, мою голову набили ватой. Полагаю, так бывает, когда тебя зажаривают изнутри огнём драккана.

Я недолго пролежала там, как вдруг гул голосов по другую сторону двери усилился, и очень раздраженный Лукас потребовал:

— Где она?

Дверь в камеру распахнулась. Времени переживать о том насколько зол он был не было. Он остановился, возвышаясь надо мной, оценивая меня разъяренным взглядом.

— Лукас, — прохрипела я.

Он присел рядом со мной и откинул с моего лица влажные волосы.

— Мне очень жаль, Джесси. То, что сделали с тобой, непростительно.