Королева

И тем не менее шотландское высокогорье дает королеве возможность пожить максимально возможной для нее обычной жизнью и дарит ощущение свободы. Она может прогуляться в соседний поселок Баллатер и постоять в очереди в местных магазинах. Она выполняет обязанности обычной хозяйки в охотничьих домиках. Одевается в непритязательные поношенные вещи – юбки из шотландки (брюки только для верховой езды или охоты и рыбной ловли), простые черные ботинки с носками, кардиган на пуговицах и поверх него еще свитер с неизменной ниткой жемчуга. Досуг проводит за чтением, предпочитая исторические романы, а вовсе не семитомник Пруста, “захваченная страданиями Свaнa <…> пока на мокрых холмах впустую стреляют ружья” (118), как пытался представить ее Алан Беннетт в своей иронической повести о королеве под названием “Непростой читатель” (“The Uncommon Reader”). Год за годом она полагается в своем выборе (119) на рекомендации Книжного треста, британской благотворительной организации, основанной в 1921 году для пропаганды книг и чтения. Однако главной отдушиной для ее величества служит первобытное слияние с природой. “Можно пройти не одну милю и не встретить ни души, – подтверждает королева. – Здесь открываются безграничные возможности” (120). Это мир, где она может жить обычной жизнью “во всей полноте”.

...

“Наверное, самый волнующий и значимый для меня миг наступил, когда я вложил свои ладони в мамины и поклялся служить ей верой и правдой и защищать от всех врагов до последних дней своих”.

Принц Чарльз приносит клятву верности матери после провозглашения принцем Уэльским. Июль 1969 года. Reginald Davis MBE (London)

Глава девятая Пролить свет на таинство

В 1960-х королева стала свободнее, и паре младших детей она уже уделяла больше времени, чем старшим. “Какая, оказывается, радость, когда в доме снова появляется младенец!” (1) – воскликнула она после рождения Эдварда в 1964 году. Мэри Вильсон вспоминает, что по вторникам, когда аудиенция с премьер-министром подходила к концу, ее величество “всегда торопилась к купанию детей” (2).

Возможность проводить больше времени в детской не тяготила Елизавету II, поскольку ей удалось отлично поладить с Мейбл Андерсон. Старшая няня Чарльза и Анны, Хелен Лайтбоди, была властной женщиной на пятнадцать лет старше королевы и жестко вела себя с детьми. Лайтбоди отдавала предпочтение Чарльзу, поэтому замечания и наказания сыпались в основном на Анну. Недовольный слишком суровым обращением (3) со своей ершистой дочерью, принц Филипп договорился, чтобы с Лайтбоди распрощались.

Мейбл Андерсон была на год младше королевы, умела проявить гибкость и согреть лаской, твердо зная, что хорошо, а что плохо. Елизавета II не робела перед ней (4), как робела перед Лайтбоди, и парой младших детей они занимались вдвоем. Когда Андерсон брала отгулы, королева легко оставалась в детской с Эндрю и Эдвардом, купала их, повязав фартук, и пела им колыбельные, убаюкивая на ночь. Некоторые критики предполагают, что младших она излишне баловала, компенсируя недоданное старшим детям внимание.

По-прежнему не склонная к поцелуям и объятиям, с Эндрю и Эдвардом она все же раскрепощалась и больше играла с ними. Они знали, что Букингемский дворец – это офис, где, по словам Эндрю, все подчинено “работе, долгу и обязанностям” (5). Однако в коридоре у детской часто раздавался стук теннисного и футбольного мячей, чудом не задевающих стеклянные витрины. Сэр Сесил Хогг, больше десяти лет служивший семейным отоларингологом, наведываясь во дворец для планового осмотра, “слышал, как буянят в соседней комнате младшие дети, – вспоминает его дочь Мин Хогг. – Когда один из разбойников ворвался в королевскую спальню, Елизавета II, рассмеявшись, воскликнула: “Уж эти мне ваши монстры!” (6)

В Виндзорском замке, который мальчики считали своим настоящим домом, они гоняли на велосипедах и педальных машинках (7) не только по гравиевым дорожкам сада, но и по раззолоченному Большому коридору, украшенному двадцатью двумя полотнами Каналетто и сорока одним бюстом на постаментах из искусственного мрамора. Если мальчикам случалось споткнуться и упасть, королева “поднимала нас и говорила: “Не глупи, ничего страшного, иди умойся”, – как самая обычная мама” (8), – вспоминает Эндрю. За чаем они с родителями смотрели спортивную передачу BBC “Grandstand”(“Трибуны”) по субботам и “The Sunday Cricket League” (“Воскресную лигу крикета”). “В семье мы чаще видели королеву по выходным, чем по будням”, – говорит Эндрю.