Королева Алиенора, неверная жена

Бернарт, увидев, что Пейре проснулся, не знает, что ему сказать, поскольку не расположен откровенничать. Речь идет о безопасности королевы. Никто не должен ничего знать. Ему хотелось бы довериться другу, однако Бернарт колеблется. Каждый из них только что расстался с женщиной своей жизни, и женщиной не простой. Одна из них — королева, другая — виконтесса. В глазах любовников, которые подвергают их большой опасности, власть этих женщин огромна. Мужчины дают обет молчания, исполняя волю любимых. Список тех, кто мог бы, подобно королю Марку из поэмы «Тристан и Изольда», приговорить их к сожжению, был бы моментально составлен, если бы хоть кто-то донес о распутстве этих особ королевской крови. «Следует быть очень осторожными», — не переставала Эрменгарда напоминать Пейре. После очень долгой паузы Пейре осмеливается шепнуть Бернарту:

— Ты так же ее любишь?

— Еще больше, — говорит Бернарт. — Это она моя дама. Единственная.

— Безумие, Бернарт, — шепчет Пейре. — Плантагенет — это яростный зверь. Я считаю, что ты такой же юродивый, как Тристан. Эрменгарда это подозревала. Она счастлива за Алиенору и за тебя.

— Она обладает таким благородством души, которое ты должен постоянно ценить.

— О да… и мы несчастны, когда приходится разлучаться. Я боюсь завистников, Бернарт. В своем виконтстве она все время под надзором, за ней шпионят. Ей ничего не прощают. Постоянно чувствую угрозу со стороны Тулузы, Эрменгарда выработала настоящую броню, но ее сердце осталось нежным.

— Я не сомневаюсь в этом, — говорит Бернарт. — Ты представил мне ее характер совсем в новом свете.

— Ты знаешь, что едешь с нами в Нарбонну? Приказ королевы и виконтессы. Здесь нам угрожает смерть.

— Это для меня не новость, — подтверждает Бернарт. — От Плантагенета трудно скрыться.

— И не только от него. Надо идти будить друзей, которые спят, еще не зная, что их ожидает. Наша жизнь проходит то на дорогах, то в замках, в равной мере.

— Ты получишь шанс быть рядом с Эрменгардой, — говорит опечаленный Бернарт. — А мне обещали Арагонский двор после Нарбоннского. Сколько времени мы будем разлучены?

— Эрменгарда сделает так, чтобы королева приехала, я уж этим займусь, — взволнованно шепчет Пейре.

В зал вошел слуга и сделал знак Бернарту следовать за ним.

— Для вас передали коробку от некоего Маттео Фрескобальди, торговца струнными инструментами.

Бернарт идет за слугой. Через несколько минут со многими предосторожностями он открывает коробку и обнаруживает четырехструнную лютню, легкую, самого высшего качества, с исключительным звучанием. Она по форме напоминает грушу, разрезанную пополам, но у нее нет ладов. К струнам прикасаются с помощью медиатора. Мастер уточнил, что он может попробовать неизвестные гармонические решения, выполнять «фантазии» и «прелюды» по своему вкусу, импровизировать. Это подарок королевы, и Бернарт прижимает инструмент к сердцу, покрывает поцелуями. Слуга удаляется. Как скрыть этот подарок, который вызовет столько зависти у других музыкантов? Бернарт заворачивает лютню в шарф, тоже подаренный королевой, и несет бережно, словно новорожденного.

Глава 32 Алиенора и ее старшие дочери

После всех бурных дней и ночей Эрменгарда первая появилась из своих покоев. Она практически не спала, потому что не хотела отправлять Пейре, не дав ему важный совет: чтобы он не фанфаронил в Нарбонне, потому что их недруги не дремлют. Напоследок она наградила юношу одной из своих очаровательных улыбок. От расставания с любимой у Пейре на сердце было очень тяжело, и он задержался в коридоре. Эрменгарда преграждает ему дорогу и проскальзывает в чуть приоткрытую дверь пустой комнаты. Она привлекает к себе любовника, затем закрывает дверь и целует его в губы. В ответ Пейре берет виконтессу за руки.

— Ты обещаешь мне быть верным, — добавила она, почти незаметно приближаясь к нему.

— Я уезжаю, но с сожалением, — торжественно произносит Пейре.

Он обнимает Эрменгарду и, целуя ее, убеждается, что она действительно принадлежит только ему одному. Слуга, который передал лютню Бернарту несколько минут назад, открывает дверь, видит влюбленных и снова ее захлопывает. Эрменгарда мчится вслед за ним.

— Если ты расскажешь кому-нибудь, что ты видел, считай себя мертвым, — бросает виконтесса.

Однако время идет: в полдень караван отправляется в путь. В окнах появляются свежие лица Марии Шампанской и Аэлис де Блуа, затем лицо Кретьена де Труа. У подножия замка трубадуры приветствуют дочерей Алиеноры, снимая шляпы, а жонглеры стаскивают колпаки. Но, замечая невзрачное лицо Кретьена, они что-то недовольно шепчут. Рамбаут д’Ауренга прерывает их, утверждая, что «Тристан и Изольда» Кретьена де Труа — маленький шедевр. Автор поэмы действительно пользуется большим авторитетом, здесь им нечего возразить.