Королева Альтури (СИ)

   Всё внутри меня дрожит от ужаса, душа плачет, хочется немедленно проснуться, вынырнуть из этого кошмара, но я точно знаю – рано. И лапы лисы сами двигаются, выводят меня из укрытия, и я упираюсь холодным носом в раскрытую ладонь умирающего старика.

   – Вернулась, красавица? – Слова его хриплые, рваные, едва слышные, а на губах блуждает тень неизменно доброй улыбки, словно ему и не больно вовсе. Словно и не страшно… умирать.

   Веки медленно опускаются, пряча затянутые пеленой глаза, а улыбка угасает.

   – Я слышу… как ты плачешь, дитя, – шепчет Отто, едва шевеля губами.

   Мне требуется несколько долгих секунд, чтобы убедиться – ко мне обращается, а не к одному из призраков, что плотным кольцом смыкаются вокруг нас, словно они здесь для того, чтобы забрать старика, утащить на тот свет его душу.

   – Не нужно, - ещё тише, делая над собой усилие, и дрожащей ладонью касается моей мягкой шерстки. – Не стоит плакать. Ведь умираю не я… а всего лишь это тело. Для кого-то я давно уже мёртв, а для кого-то еще даже не родился. Время – странная, опасная, но крайне удивительная штука… – Речь его обрывается негромким хриплым кашлем, вырывающимся изо рта вместе с кровавыми брызгами, но старик делает над собой очереднoе усилие и почти беззвучно добавляет: – Я уже видел это… Видел, как ты приходишь ко мне… Раз за разом, блуждая по кругу. Ждёшь ответа?.. Мне жаль, но истина в том, что у меня его нет. Ответ... ответ он… Я так его и не дождался. Я так и не успел… увидеть чудо. Но ты… ты особенная… лисичка. Я знаю… ты сможешь сделать то, чего так и не смог сделать я. Ты сможешь, ты поймёшь, что важнее всего в этом мире. – Старик вновь заходится в кашле, вскоре глаза его закрываются, а изо рта вырывается судорожный и вероятно последний выдох, сопровождающийся тремя практически беззвучными словами: – Следуй… за мёртвыми.

   Вот так умер старик Отто.

   «Знал ли он, с кем разговаривал на самом деле?.. Знал ли, кому были адресованы последние сказанные им при жизни слова»?.. - глядя на его застывшее лицо подумалось.

   А следом другая мысль болезненно взорвалась в голове,и мне захотелось горько расплакаться:

   «Неужели мой отец был настолько жестоким человеком, что вот так безжалостно, ни на секунду не замешкавшись, мог убить беззащитного старика»?

   Впервые в жизни мне стало за отца стыдно.

   О, как же… как же мне за него стыдно!

   – Ну! Чего там возитесь?! – громкий мужской бас отвлекает меня от тяжёлых мыслей,и я устремляю взор в сторону низины, где отряд моего отца уже заончил расправу над взроcлыми членами колонии и сейчас проводит отбор: слабых, больных и младенцев убивают на месте, а здоровые дети и подростки заполняют приготовленные для них клетки.

   Приходится в тысячный раз напомнить себе, что это прошлое, что всего этого не происходит здесь и сейчас! Что это всего лишь картинка, которую один старый и давно погибший морт просто-напросто вложил мне в голову!

   Так проще,так легче не сойти с ума от того, что мне приходится видеть! А обо всём остальном… я подумаю позже.

   Словно невидимая сила толкает в спину и ведёт в низину, поторапливает. Это призраки, окружив меня со всех сторон, прокладывают дорогу.

   Приказы отца звучат непрерывно, слышится лязг засовов,топот ног и негромкий, смиренный плач из одной из клеток; уверена, взрослые готовили своих детей к чему-то подобному. Солдаты же выглядят беспощадно, так, как положено выглядеть Чёрным кинжалам. аботают молча и сообща, чтобы поскорее выдвинуться в дорогу, ведь путь до Альтури предстоит долгий.

   А вот и Дьен… тащит за волосы светловолосую девочку, - еще совсем малышку, - и выглядит он при этом отвратительно. Бросает её животом на прутья, бьёт в спину и, кривясь в омерзении, сплёвывает на землю.

   Была б я на месте этой крохи, плюнула бы в ответ прямо Дьену в лицо,и будь что будет! Вот он - тот самый Дьен-монстр не стесняющийся демонстрировать свой истинный облик. Теперь понимаю – монстр не спал внутри его все эти годы, он просто от меня прятался.

   – Помягче, сынок! – окликает его мой отец. - Она ещё ребёнок.

   – на тварь! – фыркает Дьен. - Такая же, как и они все, просто мелкая ещё!

   Отец, как командир отряда, делает Дьену выговор и щёки тогo заливает краска, а взгляд устремляется в землю, после чего oтец отступает в сторону и тем самым прячет от моего взора стоящего на коленях Килиана.

   Я не слышу их разговор.

   Я сосредоточена на поиске того самого ответа, за которым призраки привели меня в низину. Того самого ответа, за которым старик Отто меня сюда отправил.

   Но я не нахожу его. Нет, – я даже не знаю, что должна искать! Что должна понять и увидеть!

   ромкий хлопок раздаётся сбоку, и я, невольно подпрыгнув от испуга, вновь переключаю внимание на Килиана и отца,только что залепившего пощечину безoружному подростку.

   И сердце моё с новой силой сжимается! От стыда! От жгучей обиды!

   Какой же слепой и глупой я была все эти годы… Два человека… два моих родных человека, которых я безмерно любила и гордилась ими… Оказывается, я совершенно не знала ни Дьена, ни своего отца.