Королева Альтури

   Дьен ушёл, хлопнув за собой дверью с такой силой, чтo с потолка посыпалась старая побелка. Вернулся спустя минут двадцать, чтобы вытащить из моей вены иглу и убрать капельницу; за время пока делал это, не удостоил меня ни единого взгляда. Я не возражала. Мне больше нечего ему сказать. Сейчас меня больше остального волнуют две вещи: когда меня отвяжут от кровати, чтобы я могла справить нужду,и когда вернётся Лафлёр, потому что к нему у меня накопилось больше всего вопросов. Один из которых: что за дрянь такая теперь в моей крови, которая лишила меня не просто сновидений, а всякой возможности вернуться в Инфинит?

   Я уже несколько раз проваливалась в сон, но встречала меня лишь темнота без единого проблеска света и без какого-либо намёка на Арая и бесконечно белое пространство. А стоило распахнуть глаза,и тьма встречала меня в реальности. Свечи догорели, а, судя по тому, что сквозь доски на окне не проскальзывал не один лучик света, снаружи стелилась ночь,и я вновь заставляла разум погружаться в сон.

   Разбудил меня шум в комнате. Оказалось, это Дьен принёс новую свечу и уже успел зажечь её, а теперь стоит у моей койки с жестяной миской в руках, содержимое которой дымится и наполняет помещение ароматом грибного бульона.

   – Тебе нужно поесть.

   – Сначала развяжи меня. Ты обещал.

   – Тебе ли упрекать меня в нарушении обещаний, Эри? - Каждое его слово, словно удар под дых. - Не глупи. Поешь. Тебе нужны силы. - Приседает на край кровати, зачерпывает ложкой бульон и подносит к моему рту.

   – Развяжи меня, - повторяю требовательно. – Я и сама способна ложку держать.

   – Открой рот, - будто и не слышит меня, - живо.

   – Или что? Силой зальёшь мне его в глотку? Силы тебе теперь не занимать, правда?

   – Будто это было моим выбором.

   – Нет. Но становиться «чудовищем» тебя никто не заставлял.

   Звучит рык, миска со звоном железа ударяется о стену, во все стороны расплёскивая суп, а уже спустя миг за спиной Дьена захлопывается дверь.

   По ощущениям мне удалось проспать ещё несколько часов, прежде чем кто-то разбудил меня прикосновением. Это был Дьен, но я не узнала его ладонь, – словно кто-то чужой меня за руку держал.

   – Помнишь его? – спрашивает без капли ярости в голосе, словно прежние эмоции угасли, уступили место тем самым безумным нотками и намеренно (жутко неприятно) растянутым гласным в словах. - Кольцо, которое я для тебя нашёл. Я сохранил его.

   Кольцо?..

   Перевожу заторможенный взгляд на свою руку и обнаруживаю золотое кольцо на безымянном пальце, - то самое, которое случайно нашла в комнате Дьена, прежде чем сбежать из Альтури.

   – Тысячи раз представлял себе день, когда надену его тебе на палец и с той секунды смогу называть тебя cвоей женой. – Поглаживая золотой ободок, Дьен заглядывает мне в лицо и едва ли не с трепетом добавляет: – Оно тебе очень идёт.

   На этих его словах и от этого его взгляда холодок пробегает вдоль позвоночника. Становится страшно, ведь вo мне практически не остаётся сомнений в том, что Дьен действительно нездоров. Что-то стало с его психикой; он кажется спятившим, опасным, поэтому я не решаюсь что-либо ответить. Просто молча слушаю его и наблюдаю за действиями.

   – Эри… – ласково, - просто скажи, что ошиблась, что оступилась, запуталась и сожалеешь об этом. И мы всё забудем, обещаю. Я всё забуду, притворюсь, что и не было ничего. Ты снова станешь моей Эри, а я твоим… только твоим. Простo скажи, что ошиблась и сожалеешь!

   – Я ошиблась, – тихим сухим голосом, позволяя горячим слезам сбегать по щекам. - Я ошиблась в тебе, Дьен.

   Весь следующий день Дьен не приходил.

   Не знаю, сколько раз я успела помочиться под себя, но точно знаю, что если поначалу мне было стыдно (в том числе и перед самой собой), и я терпела до последнего, кричала, звала Дьена, чтобы тот не вынуждал меня переживать такого рода позор,то после второго раза мне стало всё равно. Моему разуму стало всё равно, а моё тело, на мгновение испытавшее облегчение, было вынуждено терпеть такую адскую боль, что отсутствие возможности воспользоваться нормальным туалетом стало меньшей из всех проблем. Ведь Дьен лишил меня лекарств: как антибиотика,так и обезболивающего; боль от сквозной раны в плече растекалась по всему телу и спасти меня от неё могла лишь темнота, время от времени принимающая в свои холодные объятия. А когда я вновь выныривала из сна в реальность,то чувствовала себя еще хуже… каждый раз… всё хуже и хуже.

   Я знала , что скоро всё это закончится, чтo Дьен не позволит мне умереть вот так просто, он ни за что и никогда добровольно не лишится своего «лекарства». Помучить меня, заставить осознать ошибки, взмолиться о помощи и признать насколько сильно я нуждаюсь в Дьене, - вот его цель. Вот чего он добивается. Вот чего он никогда не добьётся.

   Не знаю, сколько прошло часов… (или дней?), – время утратило смысл, - когда в комнату на всех парах ворвался Дьен с таким видoм словно долго-долго сюда бежал и сходу, яростно, принялся развязывать верёвки, освобождая мои запястья, чувствительность которых уже практически пропала.