Королева ангелов

Накануне вечером Надин незаметно покинула его – вероятно, навсегда. С тех пор он исписал каракулями еще тридцать страниц, и бумага заканчивалась, но не важно – теперь его не мучили угрызения совести из-за того, что придется использовать презренный планшет. Физический носитель для слов, которые он писал, ничего не значил; имел значение только сам процесс.

Он был счастлив.

остановившись и вглядываясь в пятна крови, он читает предсказания в разбрызганной жизни этих несчастных обожающих цыплят, своих учеников. Чтобы осознать с новым бодрящим веселым ужасом, как велика его свобода и как она шатка. Долго ли еще ему удастся прожить, зная то, что он знает? Следующий час он сидел на корточках среди искромсанной плоти, наблюдая, как темнеет и густеет кровь. Философски размышляя о ее бессмысленных попытках свернуться, оградить тело от злого мира, хотя на самом деле смерть уже нагрянула и злой мир уже восторжествовал. И в нем самом восторжествовал злой мир; он и сам был мертв, как его ученики, но чудесным образом мог двигаться, думать и задавать вопросы; мертв, оставаясь живым и свободным. Он освободился от уз, которыми сковала его в прошлые годы жизнь в обществе; удрал от душившей его славы. Отчего же тогда он не покинул квартиру и не занялся немедленно продлением своей жизни в смерти? Чем дольше он остается здесь, тем больше шансов, что его свободу выявят и ограничат.

Он покинул комнату резни и направился в кабинет, посмотреть на ряды своих произведений, книги, пьесы и стихи, тома писем, все безнадежно устаревшие. Прежде чем он сможет покинуть все это, надо было написать манифест. Сделать это можно было только ручкой и чернилами, а не исчезающими электронными словами планшета.

Последний лист бумаги был заполнен. Ричард собрал страницы в аккуратную стопку на краю стола и достал планшет, усмехаясь ироническому расхождению. На миг он замер, ощущая слабое бурление в животе, подождал, пока оно временно успокоится, включил планшет и продолжил.

«Не могу сказать, что сожалею о содеянном. Поэт должен идти туда, куда не идут другие или куда идут отверженные. И вот я здесь, и от свободы захватывает дух. Я могу делать и писать, что хочу; никакие крупные штрафы или нападки *дзынь*

НЕВЕРНОЕ НАПИСАНИЕ, вероятная замена НАПАДЕНИЯ.

– Черт. – Он отключил функцию «проверка орфографии».