Королева Ассасинов

Впервые он позволил своему вниманию полностью сконцентрироваться на женщине, которая угрожала Лилли. В её рыжих волосах отражались бесчисленные оттенки алого цвета, когда она качала головой. Некоторые пряди казались бы белыми, если бы не земляничный оттенок, а другие были такими яркими, что казались рубиновыми. У неё были серые глаза. Настолько серые, что могли бы напомнить ему о унылых днях, если бы не крапинки зеленого цвета в глубине. Красота её взгляда таилась в этом маленьком неожиданном несовершенстве.

Её кожа была такой же идеальной, как и тело. У неё были стандартные данные, за приобретение которых любая чародейка готова бороться всеми силами магии и диеты. Они были её средством к существованию. Единственная вещь, которая удивила его в её внешности, — крой платья, которое она носила. Оно ни коим образом не подчеркивало те данные, которые обычно чародейки предпочитали показывать. Но, быть может, она все еще играла роль гувернантки. Он понял, что в данной ситуации его не особо сильно заботило её платье и его предназначение.

Сильвервуд подняла одну руку вверх, а её ладонь была обращена к Лилли. Этот простой жест, видимо, удерживал Лилли в неподвижном состоянии, да так, что она не могла и мускулом пошевелить. В этот момент его сердце замерло точно так же, как и его возлюбленная. Холодная ярость поднималась в нём до тех пор, пока он больше не мог чувствовать ничего, кроме своей злости и магии, которая в танце пронеслась сквозь него. Он откинул свой меч в пользу магии, а затем нагнал бойцов Сильвервуд и приложил ладони к их спинам. Они оба рухнули на пол от его прикосновения.

Либ и Натан чуть было не ударили друг друга своим оружием, которым крушили все вокруг. Лишь быстрое отступление помогло им не нанести друг другу увечья. Кирину должно было стать не по себе. Это были его люди, и они чуть-было не пострадали из-за него. Но, тем не менее, он не испытывал таких чувств. Его не волновал ни звон в ушах, ни капля крови, которая текла из носа оттого, что он затратил за раз так много магии. Сейчас ему была важна только Лилли.

— Что ты сделала?

Он стер кровь с лица и сделал три шага навстречу колдунье, но остановился, когда женщина рассмеялась. Отголосок безумия в её смехе вызвал в нём новую волну страха. Он не мог вести диалог с сумасшедшей. Так же, как было невозможно напугать того, кто был далек от реальности. Если она утонула в безумии, то у него не было на неё воздействия. Сумасшедшие люди не заботятся о боли или страдании, даже о своём собственном. А это значило, что ему придется копнуть поглубже, чтобы найти рычаги воздействия. Он собирался заставить её рассказать о своих слабостях.

— Твоя магия не должна была сработать на ней. И ты не должна была быть способной наложить сонные чары или наколдовать смертоносных жуков.

— Это ты мне объясняешь? Я чародейка.

— Это и так было понятно.

— Вот только ты не сложил в уме картину всей правды. Моя мать была чародейкой. Это правда. Но у моего отца были совсем другие способности. Все его последователи выполняли его распоряжения не по своей доброй воле или потому, что они были согласны с его видением, глупец. Они шли за ним лишь из страха. Они боялись его силы. Он был самым великим колдуном во всем царстве. И как оказалось, я унаследовала способности от них обоих.

Она сделала знак рукой, и Лилли скорчилась от боли.

— На случай, если у тебя появятся умные идеи по ее спасению, должна предупредить, что это заклятие не так легко снять, как сонные чары. Убьёшь меня — и она останется мучиться в этом состоянии вечность.

— Тогда тебе, возможно, стоит рассказать мне о вариантах, прежде чем я занервничаю и кто-нибудь случайно умрет.

Она не пыталась запечатать дверь. Не пыталась, уверенная в своем успехе. Кирин пытался найти какой-нибудь способ, чтобы убить колдунью. Если бы судьба Лилли не была в её руках, он бы уже это сделал. Но то, что она не пыталась бежать, говорило ему о том, что у нее все еще была возможность одержать победу.

Она улыбнулась.

— Ты никогда ничего не делаешь случайно. — Её голос был теплым, но он не взывал к нему так, как это было в первый раз, когда они прибыли в город. — Ты самый лучший асассин на земле.

Она полагала, что может использовать свою магию, чтобы перетянуть его к себе. Этого не случиться.

— Ты ничего не добьешься лестью.

Улыбка исчезла с её лица.

— Это невозможно. Ни один мужчина не может противостоять моей магии.

— Кажется, таланты твоей матушки сегодня не работают. А твоя колдовская энергия близка к истощению. И что теперь?

Он сделал еще один шаг к ней. Он был достаточно близок, чтобы схватить её. Но прежде чем это сделать, ему нужно было хотя бы понять, как снять заклинание, наложенное на Лилли.

— Стража! Стража! Чужаки в крепости.