Королева бабочек

«За низенькой, кривоногой и противной тёткой», – ехидно фыркнув, поправил внутренний голос. – «С такой солидной комплекцией можно носить и более длинную тунику. Или же волосатые ляжки следует брить. Хотя бы иногда…. Ага, за нами, приотстав метров на двадцать пять, следуют четыре рослые бабочки. У двух из них в руках наличествуют заряженные арбалеты. Что же, всё правильно. Предосторожность никогда не бывает излишней…. Итак, мы вступаем на территорию славного поселения Яхонт. Первые отрывочные впечатления? Очень напоминает земную японскую глубинку. Климат здесь, как я понимаю, более мягкий, чем на континенте…. Маленькие аккуратные домики с характерными крышами и прямоугольными окошками, застеклёнными разноцветными стёклышками. Может, стекло покрашено изнутри цветным прозрачным лаком? Трудно определить с такого расстояния…. Крыши, как уже говорилось, вогнутые. Чем они покрыты? Скорее всего, кусками шкур различных морских животных, выложенными «под черепицу»…. Кстати, никаких тебе высоченных изгородей и глубоких рвов, огораживающих посёлок. И это – понятно. На Ровене только островные бабочки владеют высоким искусством судостроения. Следовательно, можно не опасаться – внезапной высадки вражеского десанта…. Наша кривоногая провожатая остановилась около хлипкого невысокого заборчика, сработанного из редкого и тонкого штакетника. Так, не преграда, а одна сплошная эстетическая декорация, призванная радовать взыскательный глаз…. Замма открывает изящную кованую калитку. Приглашает пройти внутрь…. Ладно, входим. Кстати, четыре вооружённых охранительницы, как привязанные, следуют за нами…».

Дальнейший путь пролегал – по узкой тропинке, выложенной квадратной нежно-алой керамической плиткой – через молодой фруктовый сад.

– Яблони, груши, сливы, вишни, алыча, абрикос, – негромко комментировал Игорь. – А с правой стороны расположены, выстроившись ровными рядами, ягодные кустарники: крыжовник, смородина, облепиха.… Всё очень симпатично и, явно, спланировано по уму. А какие шикарные цветочные клумбы – слов нет. Розовая гортензия, красные и жёлтые тюльпаны, белёсые весенние нарциссы.

– Как много, брат, ты знаешь, – тихонько восхитился Ждан. – Слова всякие, незнакомые. Похоже, что быть варгом – совсем и неплохо….

– Пр-р-р, – изображая из себя покорного скромника, слоновьим шёпотом подтвердил Пумбо.

Замма – с лёгким скрежетом-скрипом – отперла запор-замок на очередной калитке художественного литья и, демонстративно положив ладонь на эфес короткого меча, поведала:

– Дальше мы пойдём с Гариком вдвоём. Остальные дожидаются здесь, – недоверчиво посмотрев на Ждана и Пумбо, посоветовала: – А вы, шустрые ребятишки, ведите себя прилично. Не надо, сломя головы, носиться по округе, ломая – от избытка молодых и рьяных сил – деревья и кусты. Всё, надеюсь, понятно?

– Постараемся, – заверил парнишка.

– Пр-р-р, – поддержал розовый слонёнок.

Пейзаж – по другую сторону скромного штакетника – изменился самым кардинальным образом.

«Никаких тебе плодовых деревьев и ягодных кустарников», – излагал ворчливый внутренний голос. – «Сплошной, коротко-постриженный изумрудный газон. Скучный такой – в тусклом свете заходящего ровенского светло-зелёного солнышка…. Ага, на смену строгому классическому газону пришли легкомысленные россыпи цветной каменной гальки. Красиво, надо признать. С душой выложено – узоры, узоры, узоры…. А это что такое? Сквозь чуткую тишину прорывается странный шум. Э-э-э…. Звон бойкого ручейка?».

Впереди показалась ровная квадратная площадка. Замма остановилась. Игорь, подойдя, встал рядом.

«Перед нами – так называемый – сад камней», – охотно доложил предупредительный внутренний голос. – «Ну, такой, как в незабвенном земном фильме – «Особенности национальной охоты». Камни, камушки, каменья, расставленные определённым образом. Мхи и лишайники – скромных и ярких расцветок. Посередине расположен маленький бассейн с крохотным фонтанчиком. В бассейне, как и полагается, плавают упитанные «золотые» и «серебряные» рыбки. Блин, полная и окончательная идиллия. Да, в таком месте, наверняка, очень славно и комфортно – предаваться философским навороченным размышлениям о смысле жизни…. Опаньки! Братец…. Кто это там сидит на корточках, на противоположном конце площадки? Типа – медитирует, склоняясь черноволосой головой к земле? Помнишь, как в том знаковом стихотворении: – «Снова знакомый причал. Кто там стоит на краю – пирса? Неужто – она? Та, что так нежно – люблю…». Э-э, ты куда?».

Игорь, невежливо отодвинув Замму в сторону, прошёл вперёд – метров на пять-шесть – к самому базальтовому ограждению пруда, и пропел – на русском земном языке: