Королева Бедлама

Колокол все не стихал. Он висел на вершине смотровой башни в гавани, где дозорные, сменяя друг друга, следили в подзорную трубу за сигнальными флажками на соседней башне Устричного острова. Главное назначение колокола состояло в том, чтобы либо созвать вооруженных жителей на защиту гавани от неприятельского удара, либо привлечь добровольцев на спасательные лодки. Мэтью убрал письмо обратно в сюртук и направился к докам. Через минуту он нагнал супругов Стокли, а вскоре едва не врезался в тушу главного прокурора Байнса — тот шел вместе с толпой, но на секунду остановился, чтобы окликнуть другого чиновника.

Верные духу Нью-Йорка, портовые скрипачи и аккордеонисты уже вовсю наяривали на своих инструментах, выставив оловянные кружки для подаяний. Две девицы, нарядившись цыганками, плясали под музыку и тоже трясли кружками; разносчики торговали с лотков мясными пирогами, дешевыми зонтиками и подзорными трубами, а предприимчивый пекарь мистер Браун приехал на телеге, с которой продавал детям сахарное печенье. Собаки гоняли кошек, а кошки — портовых крыс, сновавших под ногами у всех этих людей.

А за бухтами тросов, за смоляными бочками и деревянными ящиками с разнообразными грузами, прибывающими и отбывающими, за крепкими торговыми судами с высокими мачтами, что стояли в гавани и со стоном покачивались на волнах, будто спящие моряки, которым снилось море, — за всем этим было видно, как в гавань, огибая Устричный остров, входит некое судно. Выкрутив шею, чтобы получше его рассмотреть, Мэтью сразу понял, что корабль побывал в переделке, как сказали бы морские волки. Судно, потерявшее грот-мачту и половину самого грота, пьяно шаталось на воде, ловя ветер фоком и кливерами. Два гребных баркаса — по восемь спасателей на каждом — уже спешили на подмогу, ибо даже в гавани, на таком смешном расстоянии от берега, изрядно потрепанный корабль мог окончательно потерять управление и разбиться о скалы, окружавшие Устричный остров.

Как только спасательные команды гребцов были набраны и лодки вышли в море, колокол на башне стих. Теперь гавань оглашали только звуки скрипок и аккордеонов, вопли разносчиков да облегченные восклицания горожан, убедившихся, что это не пираты задумали разорить город и не ощетинившийся пушками голландский флот идет отвоевывать колонию.

Вдруг Мэтью кто-то толкнул. Обернувшись, он с удивлением обнаружил рядом Мармадьюка Григсби — в крайне растрепанном и взбудораженном состоянии. Судя по всему, колокольный звон застал печатника за работой, и тот помчался в гавань в чем был, так как на шее у него болтался заляпанный типографской краской фартук, очки были забрызганы той же краской, и на мясистом подбородке темнело большое черное пятно. Лохматые белые брови без конца двигались — каждая в своем таинственном ритме.

— Кто-нибудь уже сказал, что это за корабль? — с заметным волнением в голосе спросил Григсби.

— Нет.

— Господи, пусть это будет «Сара Эмбри»! Боже мой, пусть это будет она!

До Мэтью дошло, что на вышеозначенном корабле должна прибыть в Нью-Йорк внучка печатника, но с такого расстояния было не разглядеть, что за покалеченное судно входит в порт на трех парусах да страстных молитвах.

Григсби достал из фартука какую-то грязную тряпку, тщательно ее осмотрел и, найдя участок почище, протер им очки. Мэтью заметил, что на гномьем лбу и ушах печатника блестит пот, — впрочем, и день выдался жаркий.

— Давайте угощу вас кружечкой сидра, — предложил Мэтью, показывая на разносчика, торговавшего сидром; тот разливал напиток из небольшого бочонка, таская его за собой на ручной тележке.

— А… да, спасибо, Мэтью. У меня, наверное, очень жалкий вид?

Осушив две кружки с прохладным сидром, Мэтью и Григсби стали смотреть, как с баркасов бросают тросы на злополучный корабль, чтобы отбуксировать его к берегу. Когда волнение, вызванное колокольным звоном, улеглось и полуденное солнце начало припекать не на шутку, зеваки стали понемногу расходиться. Скрипачи ушли, аккордеонисты попрятали инструменты в чехлы, танцовщицы-цыганки упорхнули — и наверняка не без добычи (Мэтью осмотрительно придерживал рукой карман с часами и кошельком). Наконец и разносчики прекратили вопить, убрали товары и разошлись по домам. Человек двадцать остались в порту понаблюдать, как будет разворачиваться морская драма.

— Если это не «Сара Эмбри», — сказал Григсби после долгого молчания, — значит Берил пропала.

— Корабли часто задерживаются, — мягко напомнил ему Мэтью, — вы сами говорили.