Королева Бланка

— Я устрою вам свидание, графиня, но для этого требуется, чтобы ваш супруг покинул Париж. Не станете же вы, в самом деле, крутить любовь с чужим мужчиной на глазах у собственного мужа.

— Это свидание неплохо бы ускорить — Фердинанд на днях отбывает во Фландрию. Догадываюсь, как не хочется вашему величеству отпускать его: так удобно наблюдать за фламандским графом, имея в виду, что кое-кто попытается перетянуть его на свою сторону. Боюсь, не так уж трудно будет склонить бывшего узника к выступлению против правительства.

Бланка кивнула, соглашаясь:

— Иногда я тоже думаю об этом, хотя мы подарили ему земли и он принёс клятву верности.

— Ах, мадам, что такое нынче эта клятва? Отголосок прошлых времён. Делом должен славиться человек, а не своими обещаниями, которые очень легко нарушить.

— Не думаю, что Ферран пойдёт на это, ведь тогда мы отнимем у него пожалованные ему земли. А если, обидевшись, он захочет развязать военные действия, король выступит на Фландрию с войском, и она из вассального владения станет частью королевского домена. Умный и дальновидный политик, граф не может не понимать пагубность такого шага. Яркие примеры из времени правления моего свёкра должны напоминать ему о том, как сюзерен наказывает вассала за неповиновение.

— Оставим это, ваше величество, поговорим лучше о моём супруге. Как нам с вами суметь отправить его обратно в Провен? Ведь вы, догадываюсь, вовсе не испытываете удовольствия от его ухаживаний, сопровождаемых чтением собственных сочинений.

— Постараюсь в деликатной форме дать ему понять, что он просто смешон в роли трувера у моих ног.

— А я попробую удержать в Париже Феррана. С его отъездом, увы, мне придётся вернуться домой. С одной стороны это хорошо — я всегда смогу подслушать разговоры своего мужа с гостями. С другой стороны — плохо, потому что моё свидание с Бильжо откладывается на неопределённый срок.

— Как только Тибо уедет, я немедленно устрою так, что вы останетесь вдвоём.

— Постарайтесь, ваше величество, не нагрубить моему супругу. Человек непостоянный и ранимый, он может вновь переметнуться в стан врагов, которые только этого и ждут. Мне доложила моя камеристка, что она будто бы повстречала в королевском дворце герцогиню Бургундскую.

— Алису де Вержи? Что ей здесь надо?

— Не знаю. Впрочем, камеристка могла и ошибиться.

— Так это или нет, герцогиня не станет устраивать заговоры. С чего бы это вдруг ей вздумалось перейти на сторону врагов короля? Если же это так, я непременно увидела бы её в числе заговорщиков в замке Шинон.

— Она могла укрыться в подземелье или где-то ещё, едва узнала о приближении королевского войска. К чему ей компрометировать себя?

— Но и причин выступать против меня у неё, если вдуматься, нет никаких.

— Как знать, ваше величество. Всё же имейте её в виду. Эта дама может быть не менее опасной, чем семейство де Дрё и дядя юного короля.

— События покажут, правы ли вы, графиня. А пока мой долг — оказать вам услугу, как совсем недавно вы оказали её королю.

— Я всегда была верна короне, государыня, — с лёгким поклоном ответила Агнесса де Боже.

Едва графиня вышла из покоев королевы, от стены отделилась женская фигура, и в темноте узкого коридора прозвучал голос одной из придворных дам, Адаларии де Тортевиль:

— Я слышала всё, что хотела услышать.

Вслед за этим послышался шорох платья и звук быстро удаляющихся шагов.

Глава 12. Женщина идёт защищать Францию!

Бланке не пришлось долго выбирать между двумя воздыхателями; она предпочла кардинала. Во-первых, он не пел ей нудных песен и не читал утомительных стихов; во-вторых, в её расчёты не входило ссориться с легатом, отдаляя его, таким образом, от себя. Порывать с Тибо, разумеется, тоже не стоило, и она осторожно и недвусмысленно высказала ему всё, что думает о его слишком уж назойливом внимании к её особе. Укор был сделан не в грубой форме, но Тибо обиделся и пообещал немедленно же покинуть Париж. Это отвечало желаниям Бланки, но грозило обернуться катастрофой.

— Не обижайтесь, граф, — мягко сказала она ему, — поезжайте к себе в Провен или Труа, отдохните, да и у меня будет время собраться с мыслями и всерьёз заняться делами королевства. Я тотчас же призову вас, едва возникнет нужда в вашей помощи. Увы, мир с мятежными баронами шит белыми нитками; догадываюсь, они готовят новый удар в спину монархии.

Тибо воспринял это как отставку и нежелание видеть его отныне при дворе. Не раздумывая больше, он отправился к себе в Шампань, — злой на королеву, полный самых противоречивых чувств. Супругу он оставил в Париже, даже не простившись с ней. Пусть делает, что ей вздумается. В Провене его ожидал блестящий куртуазный двор с поэтами, музыкантами и женщинами, с которыми он будет развлекаться ночи напролёт.