Королева блогосферы

Об этом я Диме и сказала, причем уже далеко не в первый раз. Этот аргумент я приводила ему каждый раз, когда уговаривала осмелиться, наконец, на сдачу экзамена. А вот о том, что работать вместе нам скоро все равно не придется из-за моего декрета, я, разумеется, умолчала, не преминув поругать себя за малодушие.

Ну сколько можно тянуть, если повод все рассказать подворачивается практически постоянно. Все, решено, беру еще пару дней, чтобы морально подготовиться, а потом собираю свою семью, оглашаю им новость и иду к Плевакину. Или нет, сначала к Плевакину, а потом уже к семье, чтобы знать, что говорить по поводу перспектив с работой. Или все-таки сначала поговорить с Виталием?

Так и не придя (уже в который раз) ни к какому выводу, я выбросила расстраивающие меня мысли из головы и вернулась к работе. Именно в зале заседаний я чувствовала себя не ведающим сомнений человеком на своем месте. Если бы и в жизни можно было бы так же руководствоваться прописанными где-то правилами и логикой. Но нет, каждый новый день сулит повороты, не прописанные ни в каком своде законов. Если только человеческих, да и то не всегда.

До конца дня я закончила все запланированные дела, а вдобавок получила еще одно хорошее известие. Дело о разводе супругов Ковалевых, которое стало источником всех Санькиных неприятностей, прошло апелляционную инстанцию. Разумеется, Денис Ковалев опротестовал мое решение, повторно попытавшись оставить свою бывшую жену ни с чем. Однако вынесенное мной решение устояло в более высокой инстанции. И теперь уже другой судья принял аналогичное моему решение, сочтя, что Ирина Ковалева по закону имеет право на половину принадлежащего ее бывшему мужу имущества.

Помимо чисто профессионального удовлетворения, поскольку любое устоявшее решение влияло на показатели моей работы и шло мне в плюс, я испытывала и чисто моральное удовлетворение. Так этим Ковалевым, не гнушающимся обижать женщин, и надо.

От воспоминания о мстительном высокопоставленном чиновнике Ковалеве, решившем смешать мою семью с грязью, меня передернуло. Интересно, судье, занимавшемуся апелляцией, он тоже будет мстить или после внушения Таганцева образумился настолько, чтобы смириться со справедливостью правосудия?

Впрочем, долго размышлять над этим я не стала. До семейства Ковалевых мне не было никакого дела. Выйдя с работы, я села в машину и поехала домой, прикидывая, чем занять вечер. Почему-то впервые за долгое время мне не хотелось сидеть одной в четырех стенах, напряженно обдумывая свою будущую жизнь. Внезапно я испытала сильное чувство голода, причем съесть хотелось не что-нибудь, а кусок хорошего мяса, непременно с кровью.

Причуды беременного организма вызвали у меня легкую усмешку. Еще совсем недавно я вообще есть не могла, а теперь аппетит не просто вернулся, а стал каким-то зверским. Мальчика я жду, что ли? Немного подумав, я чуть изменила маршрут и уже через пятнадцать минут парковала машину у ресторана, в котором мы отмечали Наткину и Костину свадьбу. На этой парковке я познакомилась с Мироновым[1].

Это воспоминание на мгновение неприятно кольнуло меня, а следом пришла мысль, что, возможно, я приняла решение заехать сюда не случайно. Вдруг Виталий и сейчас здесь и судьба специально сводит нас, чтобы я наконец-то рассказала ему о своей беременности? От этой мысли у меня перехватило дыхание. Может быть, уехать?

В животе заурчало от голода, и я решительно заглушила мотор и открыла дверцу машины. Если Миронов здесь, значит, я обо всем ему расскажу, и дело с концом. Нельзя всю жизнь бегать и прятаться от неприятных разговоров. Никогда я себя так не вела и сейчас не буду. С твердой решимостью я дошла до ресторана, уселась за свободный столик и жестом подозвала официанта с меню, незаметно оглядев зал.

Виталия Миронова в ресторане не наблюдалось, но тем не менее здесь меня все-таки ждал сюрприз, причем неприятный. Через два столика от меня вальяжно расположился не кто иной, как Александр Ковалев, которого я вспоминала чуть меньше часа назад. Вот уж точно не к ночи будет помянут.

Мне снова захотелось уйти, но вместо этого я опять подозвала официанта и сделала заказ. Я ведь приняла решение не прятаться. Вот ни от кого убегать и не стану. Если Ковалеву неприятно на меня смотреть, пусть сам и уходит. Он тоже меня заметил, по крайней мере, я видела, как перекосилась его вальяжная физиономия. Словно рябь по стоячей воде прошла.

Видимо, он сидел тут уже довольно давно, потому что вместо тарелок с едой перед ним стояла лишь чашка кофе. Был Ковалев в ресторане не один, а с каким-то собеседником, тоже мужчиной в возрасте, правда, сидевшим ко мне спиной. Мужчина договорил, бросил салфетку на стол, попрощался и ушел. Ковалев остался, сделав знак официанту, что просит счет. Вот и хорошо, что он уже уходит. Можно будет насладиться ужином без созерцания его неприятного лица.