Королева блогосферы

Она в первую очередь распространялась на Таганцева, который сумел так здорово все решить. Все-таки Костя – настоящий мужчина, главным признаком которого является готовность в трудную минуту встать рядом и взять на себя решение проблемы. Заслонить спиной, подставить плечо.

Почему-то Таганцев совсем не обрадовался, когда я поделилась с ним этой, в общем-то, банальной сентенцией. Выражение лица у него стало кислое, будто я не комплимент сказала, а совсем даже наоборот.

– Брось, Лена, – поморщился он, – все хорошо, что хорошо кончается. Проехали и забыли.

Честно признаться, я была рада оставить позади всю эту историю. Сашка поклялась, что больше ни за что не вляпается ни в какие неприятности, и сказала, что наняла финансового консультанта, который помогает ей освоить азы налоговой мудрости. Немного удивившись, откуда взялись деньги на консультанта, я решила особо над этим вопросом не зависать. В конце концов, они с Фомой оба работают.

Горохову и его родителям я тоже была крайне признательна за одолженные Сашке деньги. Когда я думала о том, что в своем нынешнем положении была в шаге от довольно крупных долгов, то невольно вздрагивала. Чем ближе становилась реальность выхода в декрет и неясных перспектив с работой после рождения ребенка, тем больше я волновалась за финансовую сторону своей будущей жизни.

Вернее, «волновалась» неправильное слово. Когда я, почти студентка, осталась с Сашкой на руках, мои доходы были гораздо меньше, чем сейчас. В свои сорок лет я все-таки крепко стояла на ногах, имея хорошо оплачиваемую работу. Но опыт, сын ошибок трудных, приводил к большим страхам. Как говорится, многие знания – многие печали. И если в двадцать лет я просто не представляла, что меня ожидает, то сейчас была хорошо осведомлена о том, сколько стоит воспитание детей. Ладно, прорвемся, что думать о том, что уже сделано.

В моем рабочем кабинете разговоры о беременности и родах стали практически постоянными, а все потому, что Женя – жена моего помощника Димы – ждала ребенка. Срок у нее составлял примерно месяца на три больше, чем у меня, будущий молодой отец был полон тревог, взбудоражен и счастлив одновременно, а потому о Жене, будущем малыше и всех связанных с беременностью неожиданностях говорил в любую свободную от работы минуту.

Так как мои мысли были заняты тем же самым, разговоры эти я не пресекала, а, наоборот, мотала на ус. В индустрии, связанной с детством, за двадцать лет, прошедших с того момента, как я готовилась впервые стать матерью, произошли слишком большие изменения. Я с интересом запоминала, какую кроватку и коляску лучше купить, где продаются сенсорные коврики для развития малыша, какое детское питание сейчас считается лучшим и прочие милые мелочи, наполняющие процесс ожидания ребенка особым смыслом.

Стоило это все, мягко говоря, недешево, и если для Димы с его папой-дипломатом такие траты не были слишком шокирующими, то я выслушивала озвученные помощником цены с некоторым содроганием. Да, отсутствие необходимости оплачивать Сашкины долги все-таки грело душу.

Сегодня я пришла на работу раньше Димы, разделась, убрав в шкаф легкий свободный плащ, расправила складки широкого, очень модного балахонистого платья от известного дизайнера, подаренного мне Мироновым весной и оказавшегося сейчас как нельзя кстати. Платье, которое очень мне понравилось и которое я бы ни за что не купила сама из-за его совершенно неприличной цены, сейчас надежно скрывало мой уже вполне оформившийся живот.

«Лена, Лена, ну что ты себя обманываешь, – с горечью сказала я сама себе. – Сколько ни оттягивай неизбежное, а совсем скоро твое положение перестанет быть секретом. Так что для совершения неизбежных признаний у тебя остается совсем немного времени. Неделя, максимум две».

За моей спиной хлопнула дверь кабинета. Я вздрогнула, закрыла дверцы шкафа, обернулась, надеясь, что и сегодня мое чудо-платье не подведет. В кабинет влетела Машка, возбужденная до невозможности какой-то крайне важной новостью. За годы нашей дружбы я свою подругу хорошо изучила, она всегда с трудом сдерживает нетерпение, когда ее так и тянет поделиться какой-нибудь сенсацией. Или тем, что она считает таковой.

– Ты не представляешь, какое дело мне расписали, – заявила она громко. – И уже даже первое слушание назначили.

– Только не говори, что какого-нибудь маньяка, – улыбнулась я. Машкино пристрастие к громким уголовным процессам с жутким содержанием мне было хорошо известно.

– Дело Киры Плиновской, – выпалила подруга.

Я невольно вздрогнула. Сейчас, когда связанные с блогом проблемы Сашки были позади, за судьбой инфоцыган вообще и Киры Плиновской в частности я не следила. Мне это было просто неинтересно. Правда, изучив все имеющиеся в свободном доступе материалы, я больше не считала именно Плиновскую преступницей.