Королева Бона. Дракон в гербе

Перед самым приездом королевы в Вильну оба Радзивилла, Рыжий и Черный, попросили аудиенции у епископа Зебжидовского. Старый дипломат, искусный игрок, с едкой усмешкой приглядывался к братьям покойной королевы.

— Не скрою от вас, любезные князья, что столь ревностное желание ваше получить у меня аудиенцию еще до моего возвращения в Краков весьма меня удивило.

— Это не желание даже, а просьба… Покорная просьба не отказать в мудром совете, — отвечал Радзивилл Черный.

— В помощи в трудную для нас минуту, — добавил Радзивилл Рыжий.

— Это вы верно говорите, — заметил епископ. — Для дома Радзивиллов настали тяжкие времена.

— Что там тяжкие?! — выкрикнул Миколай Рыжий. — Вельможи да всякая мелочь шляхетская живьем нас сожрать готовы!

— Тявкать и брехать будут, — согласился епископ. — Лишились вы теперь поддержки и защиты.

Но, хоть и нет больше на свете королевы Барбары, никто у вас поместий ваших не отберет. А титулов и подавно.

— Его величество король пока в пыли да грязи за гробом шел, с нами был. Но как только в Вильне сестру нашу, покойную королеву, похоронил, на нас и не глядит. Будто и над нами гробовая крышка захлопнулась.

— Если бы только это! — возразил Радзивилл Рыжий. — Словно бы нам назло день и ночь бумаги да документы штудирует. Да тут еще и Фрич, советчик вьшскался, вместе со шляхтой коронной его подзуживает. Чего им надобно? Уния, мол, для государств наших необходима.

— Ах, уния… Ну что же, за совет жду от вас искренности. . Притом неподдельной! Вам, видно, уния не по вкусу?

— Мы — литовские вельможи, — помолчав минуту, заметил канцлер.

— Может, не каждый признаться готов, но только все мы боимся, что Корона нас проглотит, — добавил Миколай Рыжий.

— Не спеши, брат. Дойдет и до унии черед. Да только не сегодня. Сейчас иная у нас забота.

— Иная? — притворился удивленным Зебжидовский. Великий канцлер кивнул.

— Сейчас важнее всего закрыть королеве путь к литовским землям. Ведь она всех разорить готова, старинных прав да грамот жалованных лишить. Всюду, куда ни глянь, у нее свои люди, наушники.

— Это еще не все! — сердито откликнулся брат. — И мельницы, и поместья взяла в свои руки, а ее люди принялись земли мерить. Подумать только — еще траур не кончился. И что удумала? Луга да пустоши засчитывает. Где это видано?

— В Вильну собралась ехать. На нашу погибель.

Однако епископа не так-то легко было вывести из равновесия.

— На вашем месте, любезные князья, — отвечал он с улыбкой, — я бы радовался, что королева придумала себе такую утеху и занятие в это печальное для всех время. Не надумала…

Он сделал паузу и внимательно поглядел на братьев.

— Что же еще она могла надумать? — нетерпеливо спросил Миколай Черный.

— Посватать сына. Сейчас, немедля. Сестра ваша не подарила королю наследника, и королева…

— Как раз об этом мы и хотели с вами потолковать, — оживился Рыжий.

На этот раз удивление Зебжидовского было неподдельным.

— Так вам, стало быть, все уже известно? — воскликнул он.

— О чем, ваша милость? — хором воскликнули братья.

— О том, что королева наша желает породниться с французской династией.

— Ты слышал? — обратился к брату Миколай Рыжий.

— Нет, — отвечал канцлер. — Неужто вдовствующая королева не отказалась от давних своих намерений?

— Вы говорите о королеве Боне? — переспросил Зебжидовский. — Ведь наияснеишая государьшя признает только один титул.

— О ком же еще?! О ней, о ней, о вавельском драконе, — пробормотал Рыжий.

— Не перебивай, брат. Стало быть, новые шашни с французским двором. Вопреки воле и желаниям Габсбургов?

— Я думал — плохо дело, а выходит, хуже некуда! — причитал Миколай Рыжий.

— Ваше преосвященство! Христом-богом молим! Нельзя же допустить такое. Нарушить все замыслы Вены! — чуть ли не умолял Черный.

— Замыслы? Вот как? — удивился Зебжидовский. — А разве таковые имеются? Может, о них вы, князья мои любезные, хотели вести речь?

— Я полагал… рассчитывал, что вы, ваше преосвященство, захотите нам помочь, — признался канцлер. — Разумеется, у Габсбургов свои расчеты. Но, коль скоро королева проявила свою волю и всем письма разослала, хотелось бы венский двор успокоить, что действия вдовствующей королевы не опасны и не будут в расчет приниматься.

— Не опасны, — повторил епископ. — И вы полагаете, что, зная ее, они поверят в это?

— Если бы вы, ваше преосвященство, согласились разузнать… Стать при венском дворе посредником? Ну, скажем, поехать в Вену и сгладить давние обиды…

Зебжидовский нахмурил брови.

— Вы, должно быть, забыли, любезный князь, что уже один раз польский епископ и подканцлер ездил в Вену и привез оттуда австриячку, будущую королеву. Полагаю, этого довольно.

— Отчего же? — возразил Миколай Черный. — Если король пожелает вступить в новый брак, про запас имеется еще одна австриячка, сестра Елизаветы, Катерина.

— Кто?! — громко завопил епископ. — Вдова мантуанского герцога?

— Она рано овдовела. Ей всего девятнадцать лет, — объяснял Радзивилл.

— Я видел ее в Вене при дворе. Бр-р… Мала, толста. Весьма неказиста, — его преосвященство даже выпятил губу в знак пренебрежения.