Королева Братвы и ее короли

— О, точно, ведь взрывать вещи, это такая рутина. Как я могла забыть?

— И давай не будем забывать о регулярных семейных ужинах, — продолжаю я. — Ничто так не говорит о "нормальности", как споры о том, кому достанется последний кусок чесночного хлеба.

— А, значит, путь к счастливой семье лежит через чесночный хлеб. Понятно. — Ее тон легкий, но в ее взгляде я уловил что-то более мягкое и задумчивое.

Может, мы и не нормальные по меркам общества, но это не значит, что мы не можем найти счастье, удовлетворение… семью, по-своему.

Затем, нарушив молчание, Лана говорит:

— Знаешь, вчера я почувствовала ее толчок.

— Ее? Это будет девочка?

Лана кивает, на ее губах играет слабая улыбка.

— Я чувствую, что будет. Не знаю… просто предчувствие.

Я протягиваю руку и осторожно кладу ее на живот Ланы, ощущая любое движение. Проходит мгновение, потом еще одно, пока наконец я не ощущаю легкое трепетание на своей ладони.

— Вот она, — бормочу я, не в силах оторвать взгляд от вида моей руки, лежащей на животе Ланы.

Лана накрывает мою руку своей, переплетая наши пальцы.

— У нее будет чертовски интересная история о том, как она появилась на свет, — говорит она с язвительной усмешкой.

Я тоже не могу удержаться от смеха, представляя, какими глазами будут смотреть на нас люди, если мы когда-нибудь осмелимся рассказать всю правду без прикрас.

— Это еще мягко сказано. Ты можешь представить нас на родительском собрании?

— О боже, нет, — простонала Лана, решительно качая головой. — Ее бедной учительнице понадобилась бы интенсивная терапия после того, как она услышала бы о наших карьерных путях и семейных отношениях. — Спасибо, что… ну, знаешь, успокоил меня без того напитка, который, как я думала, мне нужен, — говорит Лана, и в ее голосе появляется новая легкость.

— О, ничего особенного. Я просто использовал свое обычное обаяние и остроумие. Срабатывает всегда.

Она слегка подталкивает меня под руку — жест легкий, как перышко, но в то же время несущий в себе невысказанную благодарность. Я не отстраняюсь, просто смотрю на нее с улыбкой, чувствуя редкое удовлетворение в этот тихий момент между нами.

— Роман в конце концов придет в себя. Его гнев подобен летней грозе — сильный, но быстро проходящий, — говорю я, пытаясь ее успокоить.

— Да, так и будет. — Лана вздохнула, ее мысли уже переключились на следующую задачу в ее бесконечном списке. — Мне нужно идти и готовиться к дорогому ужину с другими лидерами группировок. — Она слегка поморщилась: одевание, особенно сейчас, когда она заметно беременна, тяготит ее. — Джулс все время уговаривала меня надеть это нелепое платье, — продолжает она, и ее презрение к ситуации становится очевидным.

Я не могу не улыбнуться, представляя, как Лана борется с благонамеренными, но зачастую слишком ревностными советами Джулии по поводу моды.

— Знаешь, ты выглядишь прекрасно во всем, что носишь, — говорю я, и в моих словах проскальзывает больше искренности, чем я намеревался. Но это правда. Лана умеет носить свою силу, решительность и даже уязвимость с большим изяществом, чем может дать любое дизайнерское платье.

Она смотрит на меня. Этот взгляд еще раз напоминает мне о том, какая она сложная женщина — неистовый лидер, заботливый друг и будущая мать, — и все это в одном неукротимом пакете.

— Спасибо, Лука. Это… очень приятно слышать, особенно сейчас, — говорит она, и на ее губах появляется искренняя улыбка.

Момент затягивается, редкая передышка от требований нашей жизни, прежде чем решимость Ланы возвращается.

— Но мне лучше заняться нарядами, пока Джулс не отправила поисковую группу.

Я киваю, понимая, что это невысказанное прощание — возвращение к нашим ролям, к обязанностям, которые никогда не давали нам покоя.

— Тогда вперед. Покажи этому платью, кто в доме хозяин.

Когда она уходит, какая-то часть меня мечтает, чтобы мы могли подольше сохранить этот мир. Но наш мир никого не ждет, и Лана, как всегда, встречает его лицом к лицу. А я? Я буду поддерживать ее и в бурю, и в штиль, потому что так поступают ради тех, кто тебе… ну, ради тех, кто тебе дорог, независимо от того, какой ярлык ты на это навесил.

Я наконец обращаю внимание на свой телефон, пролистывая уведомления, которые я игнорировал. Одно уведомление привлекает мое внимание, выделяясь среди обыденных обновлений и напоминаний.

Это уведомление о транзакции на банковском счете Романа, операции, которой не должно быть.

Какого черта Роман затеял?

15

ЛАНА

Под люстрами, от которых веет роскошью, как от сенатора неискренностью, я здесь, играю королеву проклятого ужина. Григорий, моя тень сегодня, возвышается рядом со мной, скорее крепость, чем человек. Роман уклоняется от меня, и я не видела его с недавних пор, что меня вполне устраивает. Его обаяние растрачивается на дежурство по периметру, но пусть будет так.

Перес сидит напротив и смотрит на меня так, словно я последний кусок мяса на рынке. Ни разу не моргнул, гад. Наверное, думает, что это силовой прием. Я не куплюсь на то, что он продает, ни сегодня, ни когда-либо еще.