Королева Братвы и ее короли

Правда в том, что я не в порядке. Я в полном беспорядке. Испуг по поводу беременности — последнее, что мне нужно, особенно когда отцом может быть любой из ошибок последних нескольких месяцев. Я же не храню список своих партнеров по постели. Но, глядя на коробку, которую я держу в руках, я не могу не почувствовать что-то неожиданное. Страх? Волнение? Возможно, несварение желудка, учитывая мое везение.

— Я… я даже не знаю, кто может быть отцом, — признаюсь я скорее себе, чем Джулии. Это уязвимое место, которое я никогда бы не показала никому другому, но Джулия — другое дело. Она видела меня в худшем состоянии и никогда не осуждала. Она просто помогает собрать меня по кусочкам.

Она подходит ближе, ее нервозность сменяется мягкой, сестринской заботой.

— Уверена, ты имеешь представление о… кандидатах, если ты беременна.

Я вздыхаю и смеюсь без юмора.

— Кандидаты. — Звучит так, будто мы участвуем в каком-то извращенном игровом шоу. Я делаю паузу, осознавая реальность. — Есть три… потенциальных отца.

Ее брови взлетели вверх, в глазах зажглись удивление и любопытство.

— Трое? И кто бы это мог быть?

Имена тяжелеют на языке, каждое из них таит в себе множество сложностей, опасностей и вариантов развития событий.

— Григорий, Роман и… Лука.

Рот Джулии складывается в идеальное "о" от шока, ее рука летит ко рту.

— О, Лана, — выдыхает она, имена явно находят отклик в ее сознании, и она понимает всю серьезность каждого варианта.

— Да, "о" это правильно. — Я бросаю коробку с тестом на стойку, чувствуя тяжесть своего выбора, потенциальные последствия своих действий. — Каждый из них… несет в себе различные осложнения.

Джулия кивает, ее прежняя нервозность сменилась спокойствием человека, идущего по минному полю.

— У тебя есть какие-нибудь идеи… Я имею в виду, на кого ты надеешься?

Вопрос повисает в воздухе, густой и безответный. Я качаю головой, переполненная эмоциями.

— Надеюсь? Не знаю, правильное ли это слово. Каждый… это как выбор между скалой, твердым местом и краем обрыва.

Она протягивает руку и неуверенно кладет ее мне на плечо.

— Что бы ни случилось, Лана, мы разберемся. Ты не одна.

Ее заверения — небольшое утешение в хаосе моих мыслей. Одна или нет, но путь впереди чреват опасностью, и решение принимать только мне.

— Джулия, ты можешь оставить это… только, между нами?

Ее реакция мгновенна, ее преданность не вызывает сомнений. Она имитирует молнию на губах и закрывает ее на ключ, отбрасывая в сторону.

— Твой секрет уйдет со мной в могилу, Лана. Ты знаешь это.

Я не могу не улыбнуться, уголок моего рта приподнимается в знак искренней признательности.

— Спасибо, Джулс.

Я кручу тест в своих пальцах, каждая секунда растягивается в вечность, пока я готовлюсь к тому, что должно произойти.

Зайдя в ванную, я ставлю коробку на стойку, и мое отражение смотрит на меня из зеркала. Женщина, смотрящая на меня, кажется чужой, попавшей в муки жизни, которую она никогда не ожидала. И все же я здесь, собираюсь пройти тест, который может все изменить.

Мои руки не дрожат, когда я готовлюсь к тесту. Это простая вещь, всего лишь кусочек пластика, способный решить мое ближайшее будущее. Я механически следую инструкциям, а мой разум находится за миллион миль от меня.

Моя жизнь, тщательно выстроенный фасад власти и контроля, теперь балансирует на краю этой фарфоровой пропасти. Григорий с его пронзительным взглядом и опасными обещаниями, Роман, чье обаяние и сладкие слова могли бы соблазнить самого дьявола, или Лука, загадочный и напряженный, — каждый из них способен либо спасти меня, либо утащить под воду.

Я закрываю глаза и глубоко дышу. В воздухе чувствуется тяжелый аромат жасмина, оставшийся после моего последнего купания, он призван успокаивать, но вместо этого кажется, что он издевается своим сладким спокойствием.

Три минуты. Это все, что нужно, чтобы узнать. Три минуты, чтобы решить, нужно ли мне готовиться к войне или к еще более коварному миру. У каждого своя империя, свои планы, если станет известно о ребенке — моем ребенке — баланс изменится, и не обязательно в мою пользу.

Положительно. Две розовые линии смотрят на меня с гребаной палки.

— Черт.

Тест выскальзывает из моих пальцев, ударяясь о стойку, словно в знак солидарности с моим внезапным онемением. Тяжело опираясь на раковину, я смотрю на себя в зеркало. Цвет исчез с моего лица, оставив меня бледной, даже призрачной. В моих глазах нет тепла, только зарождающееся осознание шаткости своего положения.

Стук в дверь нарушает мою задумчивость, слишком мягкий, чтобы быть одним из них. Должно быть, это Джулс.

Выйдя из ванной, я вдруг чувствую, что весь мир словно обрушился на мои плечи. Джулия стоит там, ее глаза расширены от беспокойства. Ей не нужно спрашивать: один взгляд на мое лицо — и она знает. Черт возьми, она слишком хорошо меня знает.

Ее голос мягкий, осторожный, когда она заводит тему, о которой мы обе думаем.

— Что ты будешь делать, Лана? Есть варианты… оставить его, отдать на усыновление или… ну, ты знаешь.

Я опускаюсь на стул, реальность ситуации обрушивается на меня, как товарный поезд.