Королева брильянтов

Агата потребовала не думать о таких пустяках. На фоне случившегося ее беды незаметны, как пыль.

– Ужасное событие, ужасное, – продолжила она. – Но что стало причиной этой трагедии? Наверное, долги?

– Нет, баронесса, долгов у Викоши… простите, Виктора Филипповича, не было. Его дело твердо стоит на ногах. Тут другая причина. Но я не могу о ней говорить, простите.

Потребовалось все красноречие, чтобы убедить Ольгу Петровну поделиться тайной. Наконец она согласилась. История о семейном проклятии, рассказанная кратко, выглядела пугающе. Агата была взволнована. Так что для успокоения нервов одним глотком опустошила чашечку остывшего шоколада.

– Я всегда знала, что нельзя бросать вызов силам, не поддающимся человеческому пониманию, – сказала она. – Получается, ваш супруг, Ирина, невинная жертва. Ответил за грехи отца… Как в древнегреческой трагедии. И это в наш просвещенный век. Как страшно жить!

Ирина ничего не ответила баронессе, разглядывая свою чашку.

– Мы все просили, умоляли Викошу… Виктора Филипповича, быть осторожным, не рисковать понапрасну и не испытывать судьбу, – продолжила Ольга Петровна, поглядывая на сестру. – Он не поверил, не послушал. И вот трагический конец.

– А где… это… случилось? – спросила Агата.

Ольге Петровне не хотелось вникать в подробности. Но баронесса была столь мила, а сочувствие ее было столь искренним, что она не сдержалась.

– В том самом проклятом номере гостиницы «Славянский базар», где много лет назад его отец совершил ужасное… – она не договорила.

Агата старательно задумалась, но не слишком надолго.

– Позвольте, дорогая, – сказала она, находясь все еще в своих мыслях, – но если вы рассказали о проклятии рода, выходит, что и ваш муж… тоже?

Ольга Петровна согласно кивнула.

– Неужели это случилось в том же номере?!

– Вы правы, баронесса, Гри-Гри… Григорий Филиппович нашел свой конец там, куда вели рок и проклятие.

С языка Агаты чуть было не сорвалось: «Так какие еще нужны доказательства?!» Но она умела владеть своим языком не хуже, чем своим лицом. Фокус Коччини повторился. Никаких сомнений.

– Ваш муж тоже застрелился? – будто случайно вырвалось у нее.

Милой баронессе следовало простить бестактность. Ольга Петровна простила.

– У бедного Григория Филипповича не выдержало сердце. Боюсь, он увидел нечто столь страшное, что… Не будем об этом.

Агата вздрогнула, как будто ее пробрал мороз.

– Если чем-то могу помочь в вашем горе, Ирина Петровна, располагайте мной целиком.

Ирина ничего не ответила, переживая утрату. Ольга Петровна за нее выразила благодарность.

– Сейчас нам предстоит самое трудное, – сказала она. – Надо принести новость старшему брату Викоши и Гри-Гри, Петру Филипповичу.

– Понимаю, как он страшится проклятья…

– Пе-Пе… Петр Филиппович ничего не страшится. И ни во что не верит. Он… Он хороший человек по-своему, но в нем слишком сильна купеческая порода. Сильный, властный характер.

– Тиран и самодур, – не поднимая глаз, сказала Ирина. – Может сделать с нами все, что захочет.

Чтобы сгладить неловкость, Ольга Петровна стала убеждать, что Петр Филиппович просто властный человек, который хочет, чтобы всегда выходило по его. А на самом деле – любящий и добрый. За словами трудно было скрыть главное: сестры до жути боялись идти с известием. Этим надо было воспользоваться.

– Милые Ольга Петровна и Ирина Петровна! – Агата светилась решительностью. – Я не позволю, чтобы вас обижали в таком горе. В моем присутствии он не посмеет не то что поднять на вас руку, но и повышать голос. Решено, еду с вами.

Сестры переглянулись.

– Баронесса, мы тронуты вашей добротой, но… – Ольга Петровна не знала, что сказать.

– Не принимаю возражений. Поверьте, милые дамы, не понаслышке знаю, что такое муж-тиран. Мужчин не надо бояться, ими надо управлять. Как лошадью или санями. Они только и ждут этого. Самый грозный и страшный из них в умелых женских руках пойдет, как теленок, куда ему скажут. Вы милые и очаровательные, но слишком привыкли, что мужчины вами повелевают. Позвольте показать вам урок, как с ними надо обращаться…

Агата вложила столько искренности и сил, что не поверить ей было невозможно. Выразив безграничную благодарность, немного смочив ее слезами, Ольга Петровна приняла беспримерную жертву.

Оказалось, что далеко ехать не надо. Заведение старшего брата находилось в двух шагах отсюда, в Варсонофьевском переулке. Баронесса, как гостья из Петербурга, конечно, не знала московских переулков. Она с радостью согласилась не брать пролетку, которую в предпраздничный день трудно найти на Кузнецком мосту, куда все поехали за подарками, а пройтись с сестрами пешком.

Мороз остудит слезы.

13