Королева для эстонцев (СИ)

— Ты что-то похудел, — удивилась я, влезая на кровать.

— Ага, — с готовностью подтвердил тот.

Подушка застыл столбом.

— На перевоспитание, — отфутболила его я.

— Не-не-не, — он шарахнулся от Иры.

— И почему у всех на меня такая реакция, — пробурчала Ира. Подушке досталось за то, что он распоясался: то вылезает без разрешения, то хихикает, то ворочается.

— А вот Одеяло не вылезает, не ворочается и не хихикает! — похвалила я.

Тын-тын — это Ира стукнула по матрасу.

— Ау, ау, — пискнул Подушка.

— Помер, похоже, — констатировала факт Ира.

— Не дождешься!

— Это еще что за высказывания без разрешения! — еще и за это досталось Подушке.

В комнату зашел Капитошка:

— Ольг, идем.

— Куда, зачем, почему, как? — воскликнула я.

— Да пошли ты, не бойся. Ну если хочешь возьми с собой Подушку, — сказал он.

— Подушку? Ирка не отпустит. Пошли, Одеяло.

Наверное, Подушка хорошенько скривился под матрасом и что-то сказал.

— Молчать, хихикающая Подушка!

— Хихикающая! Я! — низким баритоном переспросил он с явной злостью.

— Молчать! — Ира заткнула ему рот подушкой, опасаясь быть поднятой вместе с матрасом.

Мы спустились вниз и дошли до красной дачи. Оказывается, у них там мелочь бастует: избивает вожатых подушками, заматывает в одеяла.

— Ни фига себе! У нас же королевская ночь! — удивилась я.

— А у них забастовочная!

Мы узнали, что часть мелких не пустили на дискотеку. Причем вожатые не понимали, чего мелкие шумят, а мелкие не понимали, что вожатые их не понимают. Ясность внес Одеяло, которой все перевел и тем и другим.

— Господи, да включите им музыку. Аппаратуру же не убрали! — сказала я.

— Да все спят! — удивлялись вожатые.

— Кто спит? Русские не спят, сейчас всех разбудим!

— Ну ладно.

Вожатые пошли организовывать дискотеку для мелких. Одеяло перевел мелким, те возликовали. Интересно, и чего меня позвали. Я по-эстонски не понимаю. Странный, однако, Капитошка…

Сверху спустился Даниил, Одеяло поскорее пояснил для него ситуацию. Он что-то переспросил с квадратными глазами и убежал наверх, видимо, одеваться.

— Будем желтых и зеленых будить? — спросила я.

— Да нет, сами проснутся, если что, — ответил эстонец.

Мы вернулись на синюю дачу. Подушка распинался на эстонском, громко и четко. Одеяло застыл на месте, похватал ртом воздух и пошел красными пятнами.

— Что? Что? Что? — я нетерпеливо подергала его за руку.

— Нет! — замотал он головой.

— Что «нет»?

— Я не буду это переводить! Не буду себя грязью поливать!

Подушка заладил какое-то одно слово. Одеяло в сердцах выплюнул это слово и ткнул пальцем в Подушку. Тот резко сел на кровати, свалив Иру.

— Это еще что такое! — взорвалась она.

— И что ты мне сделаешь? — нахально спросил Подушка.

Действительно, что? Да много чего! Ира как следует толкнула его, припечатав головой об бортик, а сверху придавила матрасом.

— Ау! — воскликнул он, подскочил на месте и чуть не уронил Иру с кровати.

— Сдурел? — воскликнула Ира.

Подушка уселся на тумбочке, потираю ушибленную голову, и ответил ей что-то по-эстонски.

— Ты с ума сошел, да Ирка тебя…

— Что Ирка меня? — прошипел Подушка. Видно сильно ударился, да так, что память отшибло. Забыл про вилки и половник!

— Вообще с ума сошел, так брыкаться? — воскликнула Ира.

Подушка снова стал кричать на нее по-эстонски, Ира с Одеялом смотрели друг на друга непонимающе.

— Два сапога — валенки! — хихикнула я.

— Да вы тоже! — в сердцах крикнула Ира, указывая на нас с Подушкой. — Все сшибаете!

— Подуш, головушка не болит? Не тошнит? — спросила я.

— Нет у меня сотрясения, не дождетесь! — злобно ответил Подушка и добавил более мирно и даже жалобно. — Хотя с такой жизнью, несомненно, скоро будет!

Заиграла музыка. Мы всем сообщили, что там на красной даче.

Тын-дын-дын. Послышались шаги.

— Спрятаться надо, — сообщила я.

— Ладно, — кивнул Одеяло. — Под матрас?

— Можешь и так лечь.

Ира запихнула Подушку под матрас, хоть и как-то опасливо. Нам сообщили, что желающие могут идти на дискотеку.

— Ура! Надо собираться! — воскликнули девчонки.

Мы с Одеялом поскорее слезли вниз. Ира стала поднимать и как-то излишне резко развернулась к Подушке, тот снова как следует приложился об бортик и понес что-то на эстонском.

— Ого, не знал, что ты такие слова знаешь, — поразился Одеяло.

С нами и не такое выучишь!

— Раньше просто не говорил, — ответил Подушка и продолжил ругаться.

— Синяком ударился, — хихикнула я.

Подушка встал, подошел ко мне поближе и стал мне что-то разъяснять по-эстонски с хитрой и крайней самонадеянной улыбочкой. Одеяло был поражен не меньше меня, даже больше. Я дослушала эту белиберду, постучала кулаком по голове, потом по бортику, и сказала:

— Стукнись еще раз, может, мозги на место встанут. Пойду Даниила поищу, — пренебрежительно сказала я и вышла. Судя по лицу Подушки, он как раз о нем только что и распинался. Что-нибудь типа "ты пойдешь со мной, со мной и еще раз со мной, и на этом точка, а этот козел/урод/дебил (нужное подчеркнуть) больше к тебе и близко не подойдет". Учитывая, что до того он крыл все подряд матом, то и эта тирада была не слишком цензурной.