Королева для эстонцев (СИ)

— Да нет, пока все по плану. Пока еще челюсть в Подушки на месте, — отказался Одеяло.

— Пока? — ужаснулась я. — Что значит «пока»?

— Я знаю только одно значение.

— А такое — нет? — я помахала рукой.

— Нет.

Ира стала обсуждать с Одеялом дальнейшим план действий так, чтобы мне было не слышно. И ведь это не смотрится, как зловещий заговор… Кроссовком бросить? Нет, жалко. Даниил стал что-то вещать мне на эстонском. Я тут же повернулась к нему, чтобы Подушка, не дай Бог, не разглядел, как я хихикаю. Даниил крепился и не смеялся, но, наверное, уже раз пять просил меня не подавать ему пример. Одеяло стал как-то странно на нас коситься, периодически слегка зависая. Что же он такое лопочет? Это у Одеяла актерские способности такие? Или он действительно удивился? Что-то пошло не по плану? Что же он такое говорит! Судя по реакции Подушки, что-то, что ему не нравится. Под конец Даниил объяснял мне что-то такое простое и милое, что я невольно задумалась. Видно, распинался про золотую свадьбу и кучу внучат. Тут Даниил выдал что-то особенно жуткое типа "Жили они долго и счастливо, и умерли на следующий день", Одеяло не выдержал и что-то спросил у него. Даниил спокойно пояснил.

— Ир, пошли отсюда, — позвал Одеяло.

— Не-э, — отказалась Ира. Слава богу!

Даниил зачем-то наклонился ко мне и громко что-то сказал. Зачем наклонялся? Чтобы Подушка стормозил и что-нибудь не то подумал? Подушка не выдержал, и они опять поругались с Даниилом.

— Ну что, Подушк, понравилось? — спросил Одеяло. — Хороший спектакль и актеры?

— Особенно Ира.

— А что?

— Пять раз обернулась! Да понял я уже, что это спектакль! — сказал Подушка.

— Да? А я не поняла! — я невинно похлопала глазами. Подушка застыл с отвисшей челюстью. — Купился! — хохотала я.

Подушка тормозил, потом очнулся и стал что-то втолковывать Даниилу, причем в весьма превосходном тоне. Он долго выделял одно слово, я повторила его и ехидно добавила:

— Размечтался!

Я отвернулся к Одеялу, он согласно покивал. О, что-то в тему сказала! Я снова повернулась к Подушке. Господи, такое чувство, что я на него вылила ведро помоев…

Даниил смотрел по сторонам.

— А ты как будто не при чем?

Одеяло перевел, тот мне что-то ответил.

— Он говорит, не виноват, что некоторые тут того.

— Некоторые — это я?

Даниил замотал головой и потыкал пальцем в Подушку.

— Похоже, только я сошла с ума, а все остальные нормальные! — скорбно сообщила я и ушла в комнату.

Я стояла посреди комнаты и смотрела на свои руки.

— Ты что, совсем? — Ира подскочила откуда-то сзади.

— Да нет.

Ирка разглядела в моих руках ключи.

— Хи-хи…

Мы зашли в комнату и заперлись там. Эстонцы не заставили себя долго ждать и стали препираться у закрытой двери на недоступном нам языке. Впрочем, смысл был нам понятен и без перевода.

— А-а-а! — завопила я, шлепаясь на пол.

Ира ржала беззвучно, я тоже. За дверью воцарилась тишина, потом Одеяло что-то робко сказал, и тут же разгорелся жаркий спор.

— Ир, Оль?

Тишина, мы сидели на полу и ржали, стараясь, лишний раз не вздохнуть. Так, пора отступать и занимать стратегически важные позиции. Кипарис, только бы не упасть, все хорошо, все отлично, фуф, земля. Ира на полдороге вернулась назад и закрыла окно. Слава богу, ключи у нас! Мы спрятались за угол дачи, из-за другого угла вышли Подушка с Одеялом.

— Окно закрыто, — ужаснулся Подушка, долезший до второго этажа.

— Как это? — удивился Одеяло. — Ты его можешь открыть?

— Нет!

Мы хихикали, периодически выглядывая из-за угла. Это заметил Даниил, чтоб его, и подошел к нам. Мы замахали на него руками, показывая крест. Он покивал и отошел к эстонцам. Мы бросились наверх, в комнату. Ирка схватилась за мобилку и поставила будильник. Мы снова слезли по кипарису, закрыв за собой окно. Эстонцы поднялись наверх.

— Дверь открыта, ты как открывал? — возмутился Одеяло.

— Руками! И где дечонки?

— Ау-у-у! Рав! Ау-у-у-у! — это в Иркином мобильнике завыли волки. Эстонцы засуетились.

— Это еще что такое? — вопросил Подушка.

— Да где? — удивился Одеяло.

— Что, в этом лагере волки, что ли?

— Да какие в лагере волки?!

— Ладно, не в лагере, в комнате.

Тишина…

— А дальше функция "не проспать": на бис через тридцать секунд.

— Ау-у-у-у-у!

Парни поскорее стали спускаться по кипарису. Мы рванули наверх, схватили мобилку и спустились в акацию. Последним спускался Одеяло.

— А-у-у-у! А, а, а! — волк сменился чайкой. Одеяло так и завис на кипарисе. Ладно, еще руки не разжал.

Оставив эстонцев шушукаться, мы поднялись наверх, взяли швабру с белой тряпкой, которая удачно все еще была белой. Мелодия чайки зазвучала вновь, а из-за акации вылетела тряпка на швабре. Даниил, что-то бормоча, отступал, и увидел нас.

— Ха-ха-ха, — заржал он.

Подушка с Одеялом заворожено следили за выкрутасами тряпки. Ира прицелилась и стукнула Подушку шваброй по лбу. БАЛБЕСКА! Мы же так могли так не знай сколько дурить голову!

— Швабра? Что она тут делает? — Подушка вытащил ее Ириных рук. Балбеска она, балбеска!