И я продолжала обустраивать гнёздышко. Сняв часть шифера с крыши, мои помощники нашли небольшое гнездо с шестью голубыми яйцами. Птицы устроили себе уютное местечко, воспользовавшись дырами, но после ремонта они больше не могли бы им пользоваться. Ребята сказали, что перенесут гнездо в другое место, но вечером забыли на столике во дворе. Я пристроила его на деревце недалеко от дома, но птицы не могли его найти. Они тщетно бились о крышу, пытаясь втиснуть свои крохотные тельца в любое углубление, похожее на щель. Они рвались к своему гнезду, к тому месту, где его оставили, не зная, что оно рядом. Что побудило меня пойти к дереву и попытаться переложить гнездо на видное место? Глупая попытка окончилась трагически — хрупкая конструкция развалилась в моих руках и упала на землю.
Что происходило в этот момент в тонком мире? Боль потерянного гнезда, не выращенных птенцов, бесполезных усилий, осознания хрупкости жизни схватила меня сильнее боли физической. Что будет делать эта птица, которая по воле внешних сил потеряла свой дом и не смогла в отпущенный срок высидеть птенцов? Как сработает генетическая программа, инстинкт? И что будет с тобой, женщина, не желающая биться головой о прошлое?
Ожидаемые неожиданности
Время шло. Волнение моё росло, будто рядом находилось что-то важное, чего я не замечала.
В субботний день 13 июля я задумала поехать в Изборск, помолиться у икон пророков в храме Николая Чудотворца. Встала утром, а с вечера приготовленная юбка не нравится, неуютно в ней. Погладила другую, в ней хорошо, но её надо переделать, а то потерять по дороге недолго. Я похудела на два размера, пока делала ремонт. В итоге пошла в той, что изначально приготовила. Но ещё с обувью покопалась. Возле соседского дома собаки просто вызверились на меня, так сильно лаяли, вплотную подбежали. Автобуса не дождалась, хотя пришла за десять минут до отправления. После напрасных ожиданий я решила вернуться домой, чтобы переобуться для десятикилометрового пешего путешествия.
На обратном пути меня снова удерживали собаки. И вот на дороге возле меня остановилась женщина на «Ниве». Оказалась ветеринаром. Она переехала сюда 8 лет назад из Минска с целью развивать иппотерапию, но партнёры были не те, как она выразилась. Не вышло. Да и не училась специальности. Мы условились созвониться, чтобы обсудить перспективы совместной работы.
Окидывая взглядом всё утро, я понимаю, как человека ведут к нужной двери. Села бы в автобус — не встретились бы. Или я не решилась бы пойти к ней познакомиться, или сделала бы это гораздо позже. На душе тихо и безмятежно.
Но прошёл месяц. Анна не звонила. Я устроилась на работу в приют.
В город и обратно — пешком — двадцать километров в день.
Выпендрилась же — с голой шеей. Зато красиво: клетчатые брюки, в тон красная майка и синяя кофта с длинным рукавом и глубоким вырезом, повторяющим форму горловины майки. И на красной ленте медальон с фениксами. Фениксы на обратном пути с работы в девятом часу вечера от холода не спасали, и для защиты от сырого ветра я надела рюкзак на грудь. Иду, думаю про работу и про символику медальона. Долго никто не подвозит. Наконец, сигналит кто-то. Это та самая женщина, ветеринар. Сажусь в машину. Жуткая вонь. Она извиняется. Говорит, везёт свою мёртвую собаку со вскрытия хоронить. Собаку отравил соседский мальчик за то, что Анна запретила ему воровать груши. У других соседей он выбил стекло по той же причине. Неприятно.
Сентябрь 2013
Приютские дети — деспоты. Чего они хотят? Дать каждому персональное время?
Сегодня один зашёл и говорит: «А Вы крылья бережёте? Нет, не бережёте Вы крылья!». Играли они в «Гуси-лебеди», там фраза есть: «Летите, только крылья берегите!» Но сообщение для меня было, да…конкретно… не берегу крылья.
И я наседаю на Анну: пора писать планы, идти по школам, набирать группу детей. Надо применять знания.
На первое свидание с Орликом я повязала на шею бабушкин платок. Баба Поля — сила, воля, жизнестойкость, неколебимая вера.