Королева голод (сборник)

Возраст Власюка определить было трудно. На бледном лице его не было ни единой морщинки, но абсолютно лысая голова, отсутствие бровей и блеклые, неопределенного цвета глаза свидетельствовали в пользу того, что ему не меньше пятидесяти. На самом деле Власюку было сорок два. Ниже среднего роста, кряжистый и мускулистый, но уже с наметившимся брюшком, Михаил ничем не отличался от других охранников, чьей почетной обязанностью была охрана Великой Белорусской Стены.

Как и остальные мечтал сделать военную карьеру, но не дослужился даже до капрала Службы Национальной Стабильности. И это при том, что трижды участвовал в ежегодных работах по ликвидации последствий взрыва на атомной электростанции, где под завязку хватанул радиации, воевал с Польшей, пытавшейся насильно посеять в Беларуси зерна демократии, не раз ходил на операции по очистке Минска от мутантов.

Кроме нашивок о ранениях и памятных значков добился лишь звания шеренгового и не самой престижной должности охранника Стены.

Имелись здесь, конечно и свои плюсы. Только солдаты Службы Национальной Стабильности получали в Беларуси твердый паек, имели возможность пить очищенную воду и жить в подземных бункерах. Да и работа у них была не самой тяжелой: следить за тем, чтобы на территорию страны не провозились контрабандные западные товары, отстреливать предателей-оппозиционеров, которые пытались перелезть через Стену. Одни для того, чтобы сбежать, другие – чтобы пронести в страну вражескую литературу и аппаратуру связи.

На счетчике гравитационной винтовки Власюка было зафиксировано восемьсот двадцать два попадания в цель, что напрямую связывалось с размером его будущей пенсии.

Не слишком мало, но и не очень-то много. Например, у самого известного снайпера СНС, полковника Павлючкова на личном счету имелось более трех тысяч подонков, пытавшихся дестабилизировать ситуацию в Беларуси.

Полковник имел все шансы получить отдельный бункер в центре Подземного Мегаполиса и провести остаток дней ни в чем не нуждаясь. Шеренговый Власюк мог рассчитывать лишь на комнатушку в общежитии отставников – бесконечные внутренние кризисы и происки внешних врагов не позволяли Родине дать всем своим защитникам то, что они заслужили.

Правда, завидовать снайперу Павлючкову теперь уже не стоило. Герой всегда пер на рожон и все-таки попал в лапы мутантов, которыми кишели леса у Великой Белорусской Стены. По слухам, его сожрали живьем…

Куда не кинь – всюду клин. Власюк улегся на плоский, как блин тюфяк и, заложив руки за голову, уставился на одинокую лампочку-грушу, болтавшуюся под потолком подобно висельнику, который, наконец, нашел в себе силы свести счеты с опостылевшей жизнью.

Усталость брала свое. Михаил уже собирался закрыть глаза, но тут яростно загудела сирена и замигала красным лампочка над дверью, ведущей в бункер высшего командного состава. Власюк вскочил с нар, словно подброшенный пружиной.

Эта дверь открывалась только снаружи. За все двадцать лет это случалось три или четыре раза. И всегда это связывалось с каким-нибудь очень значимым событием, выходившим за рамки повседневной охранной рутины.

Михаил натягивал защитный костюм, но в спешке сунул ноги в одну штанину и, когда дверь с лязгом распахнулась, предстал перед визитерами не в самом лучшем виде.

В бункер вошел адъютант командующего – капрал Лисицын. В новенькой эсэнэсовской форме и начищенных до зеркального блеска берцах, он выглядел настоящим щеголем. Лицо его носило особый налет аристократизма, и дело касалось не только правильных черт. Бледная, почти мраморная кожа, через которую просвечивали голубые прожилки вен, говорила о принадлежности Лисицына к везунчикам, белорусской элите, которая если и покидала свои подземные убежища, то лишь на специальных, надежно защищенных от радиоактивного излучения бронетранспортерах.

За спиной адъютанта стояли два дюжих парня с одинаковыми, бульдожьего вида лицами, широченными плечами и такими огромными руками, что тяжелые гравиавтоматы казались в них игрушечными.

Михаил искренне завидовал обладателям таких лиц. Если бы у него была такая же квадратная харя, то прозябать простым охранником не пришлось бы.

Он, наконец, справился со штанинами, с треском застегнул «молнию» защитного костюма и вытянулся в струнку.

Лисицын не спешил начинать разговор. Наморщив свой элитный нос, он рассматривал пальцы Власюка, торчавшие через дыры в прохудившихся носках. Миша тоже молчал. Вякнуть что-нибудь не в тему, всегда успеется. Лучше уж сопеть в две дырочки, чем раздражать начальство излишней болтливостью.

– Шеренговый Власюк?

– Так точно, товарищ капрал!

Михаил собирался щелкнуть каблуками, но поскольку надеть берцы так и не успел, то вместо щелчка получился шлепок.

– Приведите себя в порядок. Вас вызывает командующий.

– Е-е-есть п-п-привести себя в п-порядок!