Королева и лекарь

Мужчины, которые зарабатывали на жизнь мечом, были крупными и сильными – в противном случае они долго не протянули бы. Женщины, которые зарабатывали на жизнь, прислуживая другим, были гибкими и поджарыми и умели довольствоваться малым. Кель был солдатом, Саша – рабыней.

И все же у него были к ней чувства.

Наверное, она ощутила его дрожь, потому что снова потянулась к нему. На этот раз – без злости и не выпуская зубы. Саша просто прижала свои губы к его, соединив их, словно хотела таким образом проникнуть в глубь Келя, подслушать его мысли и раз и навсегда удостовериться, что он к ней равнодушен.

Если она и правда была с мужчинами, эти люди только брали, но не отдавали, – потому что она казалась совершенно неискушенной в науке любви и ничего не знала о ступенях, ведущих к удовольствию. Она не обвила его языком, даже не разомкнула губ. С ее стороны это был не столько поцелуй, сколько отчаянная попытка приблизиться – и понять. Нежный рот, прильнувший к его, оставался неподвижен. Мягок, но неподвижен.

Наконец она осторожно приоткрыла губы и глубоко вдохнула, словно силясь вытянуть его сердце из груди и спрятать у себя в легких. Именно в эту секунду решимость Келя пошла трещинами, и он погрузился в теплую пучину смирения.

Он так и не убрал пальцы с ее лица и теперь лишь переместил их выше, обхватывая ее голову, вовлекая Сашу в лихорадочную гонку двух ртов и снова и снова прослеживая языком тот путь, который проделала его душа, когда Саша похитила ее единым вдохом. Она ответила с бездумным пылом, ликующе обвив его спину руками и впившись в губы с жадностью, которая едва ли не превосходила его собственную. Все ее тело звенело, будто натянутая тетива.

Вздохи смешивались и плавились, рты размыкались, только чтобы снова столкнуться, между сплетенными тенями не осталось просвета. Он не сумеет ее отпустить, вдруг понял Кель. Он никогда от нее не освободится. Эта мысль ослепительной звездой вспыхнула в темноте у него под веками – и тут же погасла, смытая волной ощущений.

Глава 6

Он целовал ее, словно умирал от голода, – только чтобы оттолкнуть, будто пресытился до тошноты. Это была ложь. Он по-прежнему ощущал себя пустым и жадным. Саша отстранилась, с припухшими губами и миллионом вопросов в глазах, и он почувствовал, как рвется у него из груди алчное желание.

Кель направился было к двери, но по дороге передумал и вернулся, решив, что голод лучше жажды. Саша одним присутствием утоляла безымянную нужду у него в душе, а собственная комната сейчас казалась ему пустыней.

– Ладно. Ладно. Я не хочу уходить. – И Кель поднял ладони в защитном жесте, словно она его выгоняла. – Я останусь… но не разделю с тобой постель. Я к тебе не притронусь. И ты ко мне тоже.

Саша с готовностью закивала – ее голод явно не мог сравниться с его, – и, проворно стащив с кровати меховое покрывало, устроилась на полу.

– Саша! – рявкнул Кель. – Ты мне не служанка. И не рабыня. Это твоя кровать. И ты будешь спать в ней.

Женщина немедленно подчинилась, хотя на губах у нее играла улыбка. Да она над ним смеялась. Выставляла чертовым дураком. И все же… он не мог заставить себя уйти.

В итоге Кель остался у нее в покоях, но не нарушил слова. Он больше не коснулся ее и пальцем – лишь растянулся на полу, подложив под голову подушку, и принялся ждать, когда она уснет, чтобы избавиться от ненужных искушений.

– Рассказать тебе историю? – вдруг послышался в темноте Сашин шепот.

– Нет, – отрезал Кель. Этот голос его убивал. Кромсал на части. Все, что он мог, – молча лежать, прислушиваясь к ее дыханию.

– Ты меня еще поцелуешь?

– Нет, Саша. – И он с силой прижал ладони к глазам.

– Никогда? – В ее голосе слышалось такое сомнение, что Кель чуть не расхохотался – проклятый идиот! – а потом задумался, видела ли она их поцелуи в будущем. Эта мысль заставила его поперхнуться.

– Не сегодня, Саша, – наконец уступил он, чувствуя, как начинает уплывать на волнах сна.

– Почему? – спросила она, и одно это слово клинком провернулось у него в животе. Будь оно настоящим оружием, Кель уже истек бы кровью на полу, отчаявшись объясниться и быть понятым.

– Потому что я слишком долго любил и ненавидел не тех людей, – неохотно признал он.

– И теперь не уверен, как ко мне относиться? – Сашин голос был почти нежен.

– Да.

– Меня ненавидели прежде. Но вряд ли любили. Хотя… думаю… кто-то когда-то должен был, потому что я знаю, как любить.

– А ненавидеть? – резко спросил Кель, и его голос заметался по комнате. – Если ты не знаешь, как ненавидеть, откуда тебе знать, как любить?

– Мне не нужно знать, как умирать, чтобы жить, – просто ответила Саша, и Кель не нашелся с возражениями.

– Расскажи, в ком ты так ошибался, – попросила она.

Кель хотел притвориться спящим, но это было бы малодушно.

– Я ненавидел королеву Ларк. Презирал ее. И был с ней жесток.

– Почему?

– Потому что любил брата и боялся, что она его предаст.

– Но она не предала?

– Нет. Она… спасла его. – Саша молча ждала продолжения. – Я ненавидел Ларк, хотя она ничем не заслужила такого отношения. Но я любил своего отца.

Меч в животе провернулся еще раз.