Королева и семь дочерей

Девушка вряд ли сознавала, кто ее спрашивает. Если бы посмотреть сейчас ее глазами, то стало бы видно, что Алешка, сам того не подозревая, вдруг сделался похожим на молоденького матроса. И не только Алешка — удаляющийся буксир был похож на молоденького матроса, длинный сарай с надписью «Не курить» был похож на молоденького матроса, штабеля бревен, дежурка, лесотаска, березы на обрыве, кусты, облака, восходящая луна — все было похоже на молоденького матроса. Так видела девушка. Наверное, только начальник пристани остался бы в ее глазах начальником пристани, хотя — кто знает? — может, и он чуть-чуть бы помолодел. Но начальника пристани уже не было на работе, а значит, ничего сейчас не было в мире, кроме молоденького матроса. И девушка прошла мимо Алешки и Степы, не заметив их.

Они присели на влажное, в мягкой шкуре бревно.

— Почему мы слезли? — спросил Степа. — Куда мы пойдем? — спросил Степа, но Алешка молчал, и только чувствовалось, как дрожит его рука, сжимающая Степину ладонь.

Алешка сейчас раздумывал, что делать; ему было страшно, но уже не так, как на буксире, когда он впервые испугался. Тот страх был подталкивающим, нетерпеливым, он требовал действий, а теперь же наступил унылый, какой-то безнадежный страх, при котором и двигаться-то не хотелось. Алешка не мог рассказать о случившемся брату, да, наверное, не нашлось бы сейчас никого, кому Алешка по правде рассказал бы о своих мыслях. И все-таки он разговаривал — с самим собою; два человека говорили сейчас в нем: тот, прежний, уверенный и смелый парень, имевший в запасе пароль, надеющийся на постоянную удачу, — в общем Алешка-большой, и теперешний, напуганный, растерянный Алешка-маленький.

«Почему ты, балда, не пошел к капитану и не попросил его помочь?» — спрашивал Алешка-большой.

«Я не хотел, чтобы надо мной смеялись… — отвечал Алешка-маленький. — Пришлось бы рассказывать и о деньгах и о билетах. Узнали бы отец с матерью…»

«Чепуха! В конце концов можно было соврать, наплести капитану с три короба! Был бы повод потом посмеяться!»

«Мне не хотелось ему врать. Не знаю, с чего это. Я бы не смог. Мне было и погано и стыдно…»

«Тебе и раньше бывало стыдно. Подумаешь, велика беда! Стыд глаза не ест… Про него можно забыть и чувствовать себя прекрасно».

«Не знаю… — отвечал Алешка-маленький. — Не мог я врать капитану. Ты лучше скажи, что нам теперь делать? Посоветуй!»

«Какие тут советы… Мне есть хочется!» — сказал Алешка-большой, захныкал и вдруг тоже стал маленьким.

Степа увидел Мальчика издалека, когда тот еще поднимался вверх по штабелю бревен, словно по лестнице. Было непонятно, откуда этот Мальчик взялся. Может, он вышел прямо из воды, так же как иной раз тихо и беззвучно выходят люди из ночного тумана, плывущего по оврагу?

На Мальчике была драная рубаха, драные штаны и резиновые китайские кеды.

— Дай две копейки, на пузе спляшу! — сказал Мальчик.

— Иди ты, знаешь… — хмуро огрызнулся Алешка.

— А пожрать чего-нибудь есть?

— Сами хотим.

— А вы чьи?

— Мы от Кузьмина. В город едем.

— От какого это Кузьмина?

Мальчик, оказывается, не знал фамилии Кузьмина! Степа до сих пор был убежден, что эту фамилию знают все: стоило старшему брату произнести ее, как незнакомые люди сразу становились знакомыми. А Мальчик не знал! Наверное, он и в самом деле вышел из воды… Даже Алешка не нашелся, что ответить ему.

— А ты сам чей? — спросил Алешка.

— Я ничей, — гордо сказал Мальчик.

— Как ничей?!

— Я цыган, — сказал Мальчик. — Я сам по себе. Кочую. — Он высморкался и посмотрел на Алешку со Степой свысока.

— Куда кочуешь? — не понял Алешка.

— Вообще. Сегодня я из Двориков кочую. А завтра буду дальше куда-нибудь кочевать.

— Зачем? — восхитился Степа.

— Ну, — сказал Мальчик. — Не понимаете? Кочевать — это сила! Будь здоров. А то послезавтра уже в школу погнали бы. Ты, длинный, учишься?

— Ага.

— А я нет! — с торжеством сказал Мальчик. — Я сам по себе. Годика два покочую, а после сдам экзамены… этим, как его… ну, в общем сразу. А то скука. Не могу я, душа рвется на волю. Хотите, вам погадаю? Все скажу: чего было, чего есть, чего будет и какая для вас написана судьба!

— Валяй! — сказал Алешка, а Степа раскрыл глаза и даже дышать перестал — так это было интересно.

— Хотя нет, — вдруг сказал Мальчик. — Фиг. Надо ручку позолотить.

— Чего?

— Заплатить надо. Бесплатно нельзя гадать. Не положено!

— Серьезно, у нас нет ничего, — сказал Алешка. — Нам в город, а тут ни буксиры, ни катера не ходят. Дурацкое положение. Ты не знаешь, как можно до города добраться?

— Город мне ни к чему, — сказал Мальчик. — Мы, цыгане, все города обходим.

— А переночевать где тут можно?

— Хэ! — сказал Мальчик. — Нашел о чем думать. Я на землю лягу, ветром укроюсь. А вообще, пацаны, тут сено есть у дороги. Айда, костер разожжем, погреемся!

— Туристы на привале, — кисло сказал Алешка. — Романтика!.. Ну, пошли, ничего не поделаешь… Как хоть зовут-то тебя?

— Меня? Хм… Никак. У нас свои имена, — ответил Мальчик. — Тебе и не выговорить.