Королева и волкодлак (СИ)

— Ты же сама понимаешь, в чем разница. У Арниса это в первую очередь похоть, а Мария… Она прячется в свое влечение от всего, что на нее обрушилось. Предательство, другой мир, другая жизнь — в качестве фамильяра ведьмы. Ее можно понять.

«Я пытаюсь. Но… наверно, во мне говорит материнская ревность».

— Может быть, — Лэрга погладила меня по спине. — Хотя и зря. Если Арнис узнает, что Мария — фамильяр Элии, от этой влюбленности в одно мгновение не останется и следа.

* * *

«Что-то происходит, — сказал Иттон, почесывая у меня за ухом. — Элия постоянно мрачная и нервная».

Шесть дней я прибегала в лес и выжидала в кустах, пока Мария не уедет на свидание, а Элия не уйдет в хижину. Тогда выглядывала осторожно, звала Иттона, и он шел ко мне. Мы устраивались на полянке поблизости — так, чтобы он мог видеть и крыльцо, и ведущую к озеру тропу.

«Может, у нее не ладится с Арнисом?» — предположила я.

«Да нет, там как раз все в порядке, — возразил Иттон. — Похоже, он влюблен в Марию по уши, а по вечерам, во дворце, переносит все это на Элию. Вчера прибегал Арт, рассказал, что пробрался потихоньку во дворец, послушал, как там обстоят дела. Все уверены, что Элия или уже любовница принца, или станет ею в самое ближайшее время. Тут что-то другое».

«Ты не забыл, что завтра ночью вы должны быть у Лэрги?»

«Конечно, нет, Ресс. Завтра новолуние. А уже этой ночью я стану волком. Если хочешь, приходи. Будем бродить по лесу вместе. И никакой Элии рядом. Как ты думаешь, Лэрга тебя отпустит?»

«Надеюсь…»

Я поспешила спрятать от него свои мысли, от которых сердце пустилось вскачь.

В мой первый лисий год Лэрга, сидя в кресле у камина, взяла меня на руки и сказала:

— Ресс, хочу поговорить с тобой на одну деликатную тему. Уже весна, и скоро твое тело потребует того, в чем нуждается его природа.

«Ты имеешь в виду, что ему потребуется… лис? — мне стало неловко, и я, как обычно, спрятала морду под хвост. — Я думала об этом. Но мне ведь не обязательно… делать это?»

— Нет, конечно, — кивнула она. — Но, противясь заложенному, ты обрекаешь свое тело на страдания. Лиса будет мучиться, а ты вместе с нею. Животные не контролируют свои желания и влечения. Их главная жизненная цель — рождение потомства.

«Лэрга, мне даже подумать противно, что я… с лисом… И у меня будут лисята?»

— Не ты, Ресс, а твое тело. Ты же ешь сырое мясо, которое необходимо лисе. По большому счету, одно мало отличается от другого. А лисят у тебя не будет. Трудно сказать почему, но у фамильяров потомства не бывает. Видимо, это влияние магии.

«Не знаю, что и сказать…»

Так стыдно мне не было даже тогда, когда мать много лет назад рассказывала мне, откуда берутся дети. Она выбрала такие слова, что я потом долго не могла избавиться от отвращения, представляя совокупление мужчины и женщины. И как же я была удивлена, когда все оказалось не совсем так… или совсем не так. Но теперь мое воображение рисовало такую же отвратительную картину близости с диким зверем. Нет, еще более отвратительную!

— А тебе и не надо ничего говорить, Ресс. Сейчас ты думаешь как человек, хотя у тебя тело животного. Я должна была предупредить, что очень скоро тебя с такой силой потянет в лес, что не сможешь сопротивляться. Ты далеко не первый мой фамильяр, и с каждым я разговоривала на эту тему. Всем приходилось перешагивать через моральные устои человека ради потребностей тела. И оказывалось, что это не настолько страшно, если попытаться отключить сознание.

«Ты так легко говоришь об этом, Лэрга! — с горечью ответила я. — Откуда тебе знать, как это бывает? Ты ведь не была на моем месте».

— Ошибаешься, Ресс, — рассмеялась она. — Каждая ведьма проходит через это вместе со своим первым фамильяром. Именно для того, чтобы побывать в его шкуре и узнать, каково это. Ты же знаешь, мы, ведьмы, можем на короткое время входить в тело фамильяра. Для него это не слишком приятно, поэтому с тобой я ничего подобного не проделывала. А вот Митрису приходится терпеть, потому что иногда мне нужны его глаза.

«И ты?..» — я замолчала, покосившись в сторону клетки, где дремал ворон.

«Нет. Митрис у меня не так давно, всего лет пять. Но подруга-ворона у него, кстати, есть, он ее навещает время от времени. А первым моим фамильяром была кошка по имени Нивила. На что похожа любовь с котом? — Лэрга пожала плечами. — Думаю, телесно все живые существа чувствуют при этом одно и то же, но только у животных нет ни отвращения к нежеланному партнеру, ни наслаждения близостью. Одно лишь удовлетворение от выполненного долга. Но в целом, — тут она усмехнулась, — кошка была довольна».

Я вспомнила об этом разговоре всего через неделю, когда потянуло в лес с непреодолимой силой — и с вполне определенной целью. Повлиять на это сознанием было так же невозможно, как убедить себя, что вовсе не хочу есть или справить нужду. Наверно, не поговори Лэрга со мной об этом, я все же пыталась бы упираться, но после той беседы просто отдала себя на волю лисицы.