Королева Камилла

Повисло неловкое молчание. Камиллу всерьез огорчило, что обрезки ее ногтей отвергли.

Королева попыталась спасти положение, сменив тему:

– Так здорово, что у Шанель будет ребенок, правда?

Шанталь, орудуя пилочкой, вздохнула:

– Жаль, что не у меня. Я люблю малышню. Они такие пухленькие и сладенькие, правда?

– Я думаю, вы с Уильямом когда‑нибудь поженитесь и у вас тоже будет маленький.

Шанталь подняла голову:

– Нет, мы с Уиллом просто друзья. Он не сохнет по мне, я не сохну по нему.

Королеве стало легче. Одну девицу Тоби в семье еще можно ассимилировать, но две привнесли бы слишком много Тоби – генов с психическим и расстройствами: склонность к поджогу, неуправляемая агрессивность при малейшем неуважении, вульгарный вкус по части обстановки и интерьера. Королева попыталась вообразить Шанель и Шанталь кастеляншами Букингемского дворца и живо увидела, как они орут на обивщика, обтягивающего старинную козетку леопардовой шкурой.

– А ну заткнитесь там! – крикнул Барри и прибавил громкости.

На экране представительница «Кеннел– клуба»[87] говорила: «Это самый мрачный час Англии».

– Что ли, война? – тревожно спросила Шанель.

– Заткнись! – рыкнул Барри, добавляя еще громкости.

Красавица телеведущая, которой симпатизировали все присутствующие в комнате, сообщила, что парламент одобрил закон об условиях содержания собак. Женщины слушали в молчании, не решаясь больше досаждать Барри. На экране развернулся полный свод собачьих законов в виде диаграмм и маркированных списков, и королева совсем упала духом.

Наконец Барри позволил им говорить, и она сказала:

– Мне надо домой. Я оставила телевизор включенным для Гарриса и Сьюзен. Они, должно быть, ужасно перепуганы.

– Не переживай, Лиз, не отнимут у нас собак, – подбодрила ее Вайолет. – Не такие там, блин, дуболомы сидят.

Но королева переживала. Она знала многих политиков, и они были как раз такими дуболомами.

Наведя маникюр с педикюром, Камилла тоже поспешила домой, и Чарльз потребовал прустовского по части подробностей рассказа о том, как она провела время в доме семейства Тоби. Разговор с матерью о беременности Шанель он всячески оттягивал. Камилла заверила мужа, что королева вроде бы рада тому, что скоро станет прабабушкой, но Чарльза и эта новость не ободрила. Он уже побеседовал с сыном и пришел в ужас от его легкомысленного отношения к проблеме. Когда Чарльз упрекнул Гарри в пренебрежении контрацепцией, тот лишь ответил:

– Па, я на это отвечу одним словом, и это слово – Грэм!

После ужина Чарльз откупорил бутылку свекольно – репяного розового, и Камилла сочла, что настал удобный момент сообщить о новом собачьем законе. Захмелевший от неожиданно крепкого вина, Чарльз поцеловал Камиллу в макушку и сказал:

– Еще один пакет законов, которые никто не будет выполнять. Это же Англия, дорогая моя.

Шло последнее заседание правительства перед выборами. Члены кабинета сидели вокруг большого полированного стола, поглядывали в ожидании премьер – министра на дверь и шепотом переговаривались. Лишь немногие рассчитывали сохранить места в парламенте после выборов. Рейтинг популярности правительства равнялся семнадцати процентам, меньше не бывало никогда.

Министр финансов помимо воли без конца ощупывал листок с заявлением об отставке, лежащий во внутреннем кармане пиджака. Он не сомневался в разумности своего решения и испытывал блаженную легкость от того, что скоро выйдет из грязного дела. Они с Митци уедут в деревню, станут подолгу гулять по лесным тропкам – не все еще проселки отошли в частную собственность. Он разведется с Вероникой и женится на какой‑нибудь веселой толстушке. И пусть министр финансов еще не повстречал свою вторую жену, но мысленно уже видел: вот она идет ему навстречу, и рядом с ней послушно трусит собака. У этой женщины милое лицо, смеющиеся глаза, она пригласит его к себе выпить чаю с домашними плюшками.

От мечтаний канцлера оторвало появление Джека Баркера, вступившего в кабинет походкой автоматчика, усвоенной после недавнего визита к президенту Соединенных Штатов.

Занимая кресло во главе стола, Джек сказал:

– Нынче утром мы можем себя поздравить. Минувший вечер был триумфом нашей политики. Мы провели два важных закона: акт о стремянках и акт об ограничении собак. Я догадываюсь, что некоторые из вас весьма привязаны к своим… – Джек выдержал паузу, окидывая взглядом сидящих за столом. – Своим стремянкам.

Он засмеялся.

– Но люди должны увидеть, как вы отделаетесь от них, и то же самое касается собак. Мы обязаны подать пример. Я хочу сделать фоторепортаж завтра утром здесь, на Даунинг – стрит. Если ваши собаки находятся в округах, возьмите служебные машины и привезите их. Они нужны мне у резиденции завтра к одиннадцатичасовому брифингу.

– И что станет с нашими собаками? – спросил министр финансов.

– Мы отправим их работать на фермах… в Канаде.

– Это распространится и на собак населения? – подал голос министр внутренних дел.

– Канада – большая страна, – ответил Джек.