Королева карантина

Он поднял веревку выше, и паника захлестнула меня, когда меня сбило с ног, мои руки отчаянно цеплялись за веревку, когда я пытался оторвать ее от себя.

Он подтянул меня еще выше, мое сердце бешено колотилось, когда я задыхался, и боль, похожая на самый ужасный вид ожога, пронзила мою шею.

Я начал брыкаться и метаться, хватаясь за карман в надежде выхватить складной нож, когда перед моими глазами промелькнула вполне реальная перспектива моей смерти.

Но прежде чем я успел поддаться ему, мои пальцы ног наткнулись на что-то, и в следующее мгновение я встал на это, снова перенеся свой вес и немного ослабив давление в шее, чтобы мог сделать судорожный вдох. Мой пульс бешено забился от страха, но я подавил его, не позволяя ему терроризировать меня в моем собственном теле.

Мне удалось достаточно напрячь зрение, чтобы посмотреть вниз и заметить один из кухонных табуретов у себя под ногами, прежде чем я снова поднял взгляд на группу людей, которые стояли передо мной.

Киан обнял Татум за плечи покрытой татуировками рукой, его черная жилетка из кожи оскорбляла мой взгляд своим ужасно небрежным видом в моем доме, и когда он поцеловал ее в макушку, мне пришла в голову мысль, которая разорвала суть наследия, которое я надеялся оставить на этой планете.

Чтобы еще больше подтвердить мои опасения, Блейк подошел к ней с другой стороны и провел пальцем по ее подбородку с явной лаской. Дело было не только в моем сыне. Все они были очарованы красивой девушкой, стоявшей передо мной. Все стали жертвами ее прихотей.

— Кто сказал, что схватить Троя Мемфиса будет трудно? — Спросил Блейк, и Киан громко рассмеялся, в то время как мой сын просто продолжал ухмыляться, упиваясь видом меня, оказавшейся вот так в его власти.

Это было то, чего он хотел, доказать, что может победить меня, подчинить меня и заставить следовать его приказам.

Позади меня послышались шаги по деревянной лестнице с мезонина, и группа дикарей передо мной посмотрела поверх меня на самозванца среди них. Бедняга, который пришел в поисках мести, без сомнения, был использован моим сыном исключительно для того, чтобы подразнить меня. Но я отказался пойти на это.

Джейс Харрингтон обошел меня и встал достаточно близко, чтобы я мог ощутить аромат сосны и тестостерона, исходящий от его кожи. В нем была грубоватость, говорившая о его плохом воспитании, белая футболка облегала мускулистое тело, а небольшая щетина покрывала подбородок. Он не принадлежал к этому миру власти и престижа. Он был букашкой, которую следовало раздавить вместе со своей никчемной семьей много лет назад, а не оставить расти в этого атакующего пса, затаившего злобу. Это была не та ошибка, которую я бы совершил снова.

— Скажи мне, — сказал он рычащим голосом, глядя на меня так, словно я был ниже его, несмотря на явные доказательства обратного. — Ты думаешь о них? Ребенок и мать, которых ты убил? — спросил он, и я усмехнулся.

— Я их почти не помню, — выплюнул я, мой голос перешел в резкий шепот, поскольку петля на моей шее не позволяла мне говорить громче. Он привязал ее к перилам надо мной, и только табурет под моими ногами мешал мне повеситься. Я с большим удовольствием отплатил бы ему за это оскорбление. Тогда он научился бы оставаться на своем проклятом месте в самом низу пищевой цепочки, где ему и место. — Если бы ты не воскрес в моей жизни, они были бы полностью забыты.

Низкое рычание прокатилось по его телу, ему вторили люди за его спиной, среди которых, к моему ужасу, была и моя собственная плоть и кровь. Был ли мой сын серьезно расстроен из-за чего-то столь тривиального?

— Ты хотя бы сожалеешь об этом? — Требовательно спросил Блейк, и я сузил глаза.

— Я ни о чем ни дня в своей жизни не сожалел, — прошипел я. — Ты не достигнешь того, что есть у меня, если будешь тратить время на сожаления.

— Он не способен ничего чувствовать, не говоря уже о раскаянии, — добавил Сэйнт, подходя к Нэшу и с интересом глядя на меня. — Хотя мне кажется, что сейчас я вижу в нем некоторый страх.

— О чем ты говоришь? — Спросил я его, забыв об остальных, сосредоточившись на его энергии в комнате.

Что бы ни говорил мой сын, это было настоящей причиной этого. Он выскажет свою точку зрения, а потом мы решим, что делать дальше. Хотя я сомневался, что все, что он мог бы сказать мне сейчас, заставило бы меня пересмотреть свое решение убить его, независимо от того, насколько сильно он мог бы произвести на меня сейчас впечатление.

— Я просто подумал, — медленно ответил Сэйнт, критически оглядывая меня. — Какой же ты человек на самом деле. В сознании ребенка ты был непобедимым монстром. Но посмотри на себя сейчас, подвешенный и находящийся в нашей власти, но все еще неспособный на какие-либо истинные и значимые чувства. Мне жаль тебя.

— Жаль? — Я усмехнулся. — Я был самым могущественным человеком в нашем штате. Возможно, самый могущественный…

— Был, это ключевое слово, — перебил меня Киан, хихикая. — Но сейчас ты не выглядишь таким крутым.

Моя нога поскользнулась, а сердце подпрыгнуло, когда я чуть не упал со стула, петля снова затянулась туже.