Королёва - королева демонов (СИ)

- Бывшая хозяйка тела рисовала, а я… Я и стенку ровно не покрашу.

- А у меня все наоборот. Сам Тизон звезд с неба не хватал, а вот как только я вспомнил прежнюю жизнь, уже не рисовать не мог. Это что значит?

- Что? – осторожно переспросила я.

- Что любое созидание, оно от души идти должно. Вот что. У шиены, что обитала в твоем теле, видать талант к рисованию был. Навыки остались, а жизнь из картин ушла.

- Ну, спасибо! Бесталанной меня еще никто не обзывал.

- Э, нет! Уверен, что талант есть в каждом. Его только понять и раскрыть надо. Камак мужик неглупый. Раз тебя выбрал, значит, есть в тебе нечто необходимое этому прогнившему насквозь миру. Есть. Набросок я, с твоего позволения, оставлю.

Створки ворот со скрипом распахнулись, и вошла сильно беременная молодая женщина.

- Тизон, - испуганно зашептала она, не приметив меня в полумраке, - там ашасс. И он страшно зол. Что ты опять натворил, горе мое?

Она бросилась мужу на шею, а юный художник Ашшура обнял ее и посмотрел так, как когда-то смотрели и на меня. Давным-давно. В другой жизни. Вот только взгляд у Тизона был не юный. Со вселенской любовью и обожанием на свою молодую супругу смотрел Кирилл Петрович Шилов, земляк и тонкая соломинка к моему прошлому.

- Боюсь, в злости ашасса виновата я. - Кашлянула и вышла на свет.

Женщина, увидев меня, испугалась еще сильнее.

- Анита, это шиена Нинель Лигейрос. – Представил меня Тизон. – Она пришла предложить нам покровительство своего рода и купить кое-какие мои работы.

- Покровительство? – недоверчиво переспросила она, а потом взгляд ее упал на золотые монеты. – Ох, шиена… Спасибо вам! Да, как же это? Да, за что же нам такое счастье? Может вам пирога на дорожку? А молочка парного козьего не желаете?

- Нет, спасибо, - улыбнулась я растревоженной селянке. – Мне пора. Рада была познакомиться, Анита. Тизон, увидимся завтра.

Подхватив два портрета Камака, направилась к выходу.

- Это же Лигейрос, Тизо-о-о-он! Лигейрос! – возбужденно прошептала женщина. – Ты понимаешь, как нам повезло, дурень мой ненаглядный! Это, как с Повелителем породниться!

- Говорил тебе, со мной не пропадешь! – Довольно хмыкнул бывший землянин.

Глава 12

Глава 12

А во дворе меня ждала суровая реальность. Реальность злилась и даже не следила за своим хвостом. Казалось, он жил своей собственной жизнью и, как ашасс, из которого непосредственно произрастал, хвост был зол. Пушистая кисточка с мягким звуком то и дело молотила по голенищам высоких сапог сникерса.

- И стоило так волноваться? - спокойно спросила я, взглянув в пламенеющие глаза моего охранника.

- Волноваться? - нарочито спокойно спросил он. - Ты выставила меня за дверь, а сама осталась наедине с шаманом людей! И, скажи мне, откуда благородная шиена знает язык человеческих заклинаний?

Кайл бесился. Да, что там! Он был само негодование, щедро приправленное яростью. А я? Собственно, я онемела, потому что не имела ни малейшего понятия, о чем он меня только что спросил.

- Поясни, - попросила, когда, наконец, обрела ясность мыслей, а вот ответов на свои, спонтанно возникшие вопросы, так и не обрела. - О каком шамане и заклинаниях идет речь?

- Не держи меня за идиота! - возмутился шиен. - На Ашшуре давно единый язык, а это человеческое существо возносило молитвы на древнем, давно забытом языке предков!

Понять бы, о чем это он? И тут до меня дошло! Это для меня ашшурский язык, с легкой руки одного весьма непростого бога с тяжелым характером, практически слился по звучанию с родным, а Кайл... Он мог услышать совсем иное, и обычную песню принял за таинственные человеческие молитвы.

И я усмехнулась. Может и неплохо, что шиен будет считать Тизона могущественным шаманом людей. Кайл, сам того не подозревая, потянул за очень правильные ниточки, чтобы распутать тот клубок событий, которые произошли со мной в родном и не родном мирах. Вот только признаваться ему не спешила. А врать не хотелось. Поэтом не придумала ничего лучшего, как загадочно промолчать. Какое мне дело? Пусть, что хочет, то и думает!

Прошла вперед не оборачиваясь. Со скрипом отворила калитку и вышла на уже знакомую и теперь совсем не пустую, а очень даже оживленную улицу. Оповещение у них здесь против незваных гостей срабатывает, что ли? Похоже, что мы с Кайлом уже не представляли опасности. Народ расслабился и вышел из укрытий, покинул свои покосившиеся домики.

- Молоко! Свежее молоко! - орал мужик, толкая перед собой скрипящую тележку с бидоном.

- Хлеб! Горячий хлеб! - вторил ему юноша, который нес на плече прикрытый тряпицей короб. Из него так вкусно пахло, что в животе непроизвольно заурчало. Есть хотелось неимоверно.

- Эй, любезный! - окрикнула я булочника в запорошенном мукой фартуке.

Юноша вздрогнул и боязливо на меня покосился. Потом понял, что смотрю я прямо на него, и обреченно вздохнул.

- Что угодно благородной шиене? - низко поклонился он, поставив короб прямо на землю.

- Горячий, говоришь, хлеб? - спросила я под недоуменным и весьма недобрым взглядом подошедшего Кайла, от которого продавец, кажется, терял дар речи.