Королева легионов Афины

Когда все наконец собрались, праздник пошел своим чередом. Дичь была аппетитной, и вино лилось рекой, и епископ Патроклий возрадовался настолько, что принялся петь. Гости из Рима, тоже распробовавшие напитки, присоединились к нему сочным многоголосьем. Все пребывали в расслабленном блаженстве. Константин, Констант, король Дионот и Конан внимательно слушали Моргана, который рассказывал о том, как обстоят дела на континенте. Лишь изредка кто-то из королей прерывал его рассказ каким-нибудь замечанием, и чаще всего вся группа отзывалась на это громким смехом.

Геронтиус, посаженный по другую сторону стола рядом с епископом Патроклием, явно чувствовал себя не в своей тарелке. Урсула, сидевшая за отдельным столом рядом с женами высокопоставленных особ, тихо улыбалась, наблюдая за его попытками прислушаться к беседе, развернувшейся за столом Константина.

— Он как боров, которому невдомек, зачем нужен вертел! — прошептала Бриттола ей на ухо. Девушки сдержанно рассмеялись, стараясь все же не привлекать внимания. Бриттола успела успокоиться, прогулявшись с отцом. Похоже, она наслаждалась вечером, как ни в чем не бывало.

Вдруг из-за шпалер, отделявших обеденную залу от остальных помещений, до них донеслись гневные крики. Послышались звуки перепалки, топот ног, и шпалера внезапно откинулась.

— Прочь с дороги! Возвращайтесь на свою кухню и займитесь очагом! — В залу влетела Пинноса и остановилась перед головными столами. Она по-прежнему была одета в костюм для охоты и держала на плече молодого оленя, с мягкими еще рогами.

Смех и пение смолкли. Гости смотрели на Пинносу во все глаза, а некоторые римские вельможи и особенно их жены, даже с открытыми ртами.

— Прошу простить меня за опоздание, — с почтением обратилась она к королю Дионоту. — Мне лишь подумалось, что вам может понадобиться свежее мясо, чтобы восполнить ваши кладовые после такого роскошного пира. Сначала я искала огромного жирного вепря… но потом вспомнила, что у вас уже есть Геронтиус!

Все засмеялись, за исключением, конечно, Геронтиуса, который насупился, потупив взгляд в свой бокал.

Пинноса сбросила оленя на руки двух ближайших слуг. Затем, вытащив свой охотничий нож, отсекла один из рогов.

— Держи, Геронтиус! — Она пустила рог по столу по направлению к великану. — Это тебе. Судя по тому, что говорят рабыни при банях, тебе срочно нужна помощь! Любая!

Намек на сексуальную доблесть и афродизиаки заставил жен покраснеть, а мужей обрушиться настоящим шквалом хохота. О взаимной ненависти Геронтиуса и Пинносы были наслышаны почти все присутствующие, но сейчас римские вельможи сами получили возможность стать свидетелями ее проявления.

Пинноса угодила рогом прямо в тарелку и не сводила с Геронтиуса горящих ненавистью глаз.

Смех замолк. Геронтиус размахнулся и воткнул нож в стол с такой силой, что тарелка с устрицами подскочила и опрокинулась на колени епископа. Здоровяк медленно встал, развернулся и прорычал гортанным голосом с явным северным акцентом:

— Никакие высокопоставленные гости и приличия не помешают мне проучить зарвавшегося щенка, какого бы пола он ни был!

— Ты? — Пинноса внезапно оказалась на расстоянии вытянутой руки от Геронтиуса. — Проучишь меня? — Она засмеялась. — Конечно, в армии ты известный герой, когда за тебя дерутся другие. Но сам по себе ты просто жирный пустослов. — И она скорчила рожицу, доводя Геронтиуса до предельной точки кипения.

— Ах, ты! — зарычал он и попытался схватить Пинносу, но она легко увернулась, заставив его размахивать руками впустую.

Затем Пинноса неожиданно перешла к наступлению. Глядя на него со странной смесью вызова и отвращения, она подняла свой нож, готовясь к нападению, и стала обходить его по кругу, выбирая момент для удара.

—  Достаточно! — крикнул Константин. — Вспомните о наших гостях и оставьте свои мелочные разборки для уличных склок. Не надо выносить их сюда, за праздничный стол!

— Пойдем, присоединимся к дамам, — Урсула поспешила к Пинносе через всю залу, по дороге приказав слуге принести для нее вечернее платье.

— Я больше не зарвавшийся щепок, Геронтиус! — бросила Пинноса, пока к ней не подошла Урсула. — Я подросла и вполне готова подрезать твое брюхо. Кстати, ты даже этого не смог сделать ради моего отца! И я собираюсь это доказать. — Тут Пинноса повернулась к головному столу. — Я здесь и сейчас бросаю вызов Геронтиусу — вызываю его на поединок!

— Что? — закричал Геронтиус. — Поединок с тобой?

— Пинноса, пойди сядь за стол! — умоляла девушку Урсула.

Та медленно и неохотно вложила нож в ножны, потом подошла и встала перед Геронтиусом, глядя ему прямо в лицо.

— Что такое? Ты уже настолько утратил свое мужество, что не можешь сразиться даже с женщиной? Ха! — И она сплюнула ему на ноги. — Как я и сказала: просто жирный пустослов.

Еле сдерживая свой гнев и не в силах больше выносить унижений, Геронтиус бросил вопрошающий взгляд на Константина. Тот удивленно приподнял бровь и молча пожал плечами, как бы предлагая ему самому справиться с ситуацией.

Тогда Геронтиус медленно повернулся к Пинносе.