Королева лунного света

Я стояла чуть в стороне площадки вместе с Морионом. Недалеко расположились мои вассалы и толпа зевак. Или друзья и родные наложницы Галлена, судя по слезам в их глазах. Спина затекла от того, что я держала ее слишком прямой. Теплый мех воротника плаща ласкал кожу, задевая щеки, и порыв прохладного ветра колыхал его полы, хлестал по ногам, будто наказывая.

Вскоре показался здоровый мужик в коричневой рубахе, подпоясанной широким кожаным ремнем. Он тащил за собой упирающуюся девушку лет двадцати в белой тонкой нижней сорочке, запятнанной кровью. Даже не хочу знать, что с ней сделали. Ее темные волосы растрепались и закрыли часть лица, покрытого ссадинами. У меня в горле пересохло. Наложница Галлена была измучена и еле стояла на ногах. Мужик почти волоком затащил ее на помост и бросил на доски, отчего оголенные ноги собрали все занозы. Она замычала что-то, протягивая к толпе руки, и я увидела черный зев ее рта – оттуда торчал обрубок языка.

Конечно, она ничего никому не скажет! Нечем! У меня самой будто язык опух, и его раздуло во рту. Пульс чувствовался в голове, а в ушах стоял звон. Я судорожно вцепилась в полы плаща.

Мужик подтащил девушку к плахе и положил ее голову набок. Она не плакала. В ее глазах лишь стоял первобытный ужас – зрачки расширились, а лицо побелело.

Палач взял топор с огромной рукоятью и острым лезвием и подошел к девушке. Ее взгляд вдруг остановился на мне. Дикая обреченность и боль отразились в них. За жизнь, которая сейчас оборвется. А у меня холод прошелся по венам, заморозив сердце и картину перед глазами. Я видела, будто во сне, как палач занес топор и… я не смогла, закрыла глаза.

Глухой удар, стук и ахи в толпе. Все кончено. Еще одна жизнь сожрана жаждой власти и денег.

* * *

Кровь на тарелке, вытекшая из отбивной Лоркота Сакса, напоминала мне то, что произошло несколько часов назад. Рубиновым вином бокалы, казалось, наполнили прямо из вен убитой. Захмелевшие лица вассалов, что-то весело говорящий Сорайну Гемптосу мужчина в военной форме, сидевший между главным магом и Керусом Тробионом. Полные тарелки мяса, истекающие жиром бараньи ноги, говядина и белесые прожилки сала вызывали тошноту.

Я почти не притронулась к салату из телятины и клюквы. Не могла заставить себя проглотить ни кусочка. Мне приходилось вымученно улыбаться и поднимать тосты, что так и сыпались в мою честь, поздравления были отравлены казнью, а улыбки всех казались фальшивыми.

Морион положил свою большую и теплую ладонь на мою руку под столом. Он сидел рядом. Я с благодарностью ему улыбнулась. В его глазах отражался отблеск свечей и то, что я хотела принять за любовь ко мне. Я так мечтала, чтобы мои мечты воплотились в слова, заветные фразы, что желала больше всего на свете услышать из его уст. Тепло и надежность его руки не давали мне утонуть в пучине мрака, которого я так много хлебнула с момента моего похищения из привычной жизни. Иногда мне казалось, тьма проникла ко мне в вены и сердце. Абсолютного белого света больше там не было. Власть отравила и меня.

Я смотрела на своих вассалов, моих слуг и советников, пытаясь осознать – я теперь Правительница, и об этом напоминала легкая тяжесть на голове. Венец мне принесли сразу же после моего признания от вассалов. Наследная корона Дома Горных волков. С топазами, такими же прозрачными, как и мои глаза, и бриллиантами, ярко сияющими под огнями свечей в тяжелых бронзовых канделябрах, щедро развешенных на стенах.

Я та, кто управляет Севером. Я королева Севера, и мои земли одни из самых больших в Анцеме. Как осознать свою власть? Наверное, как сегодня, казнив кого-то в первый раз. Когда ты сидишь во главе стола и многие мужчины подчиняются тебе. Или когда идешь по коридорам, а слуги даже боятся молвить слово, чтобы не быть наказанными.

* * *

В конце вечера, когда пьяные разговоры уже лились со всех концов стола, я встала.

– Господа, наслаждайтесь вечером. Я покину вас.

Все поднялись и поклонились мне. Я мотнула головой Мориону, чтобы за мной не ходил, остался на праздничном ужине. Мне нужна тишина.

Затем я пошла на балкон, который выступал над равниной, окруженной величественными горами. Здесь мы стояли ранее с Сорайном. Ночь окутала землю бархатным покрывалом, а на небе сияла полная и яркая луна, освещая все вокруг серебристым светом, создавая волшебные тени и отбрасывая их на землю. Звезды, маленькие и далекие, мерцали на темно-синем полотне неба, словно бриллианты, щедро рассыпанные чьей-то рукой.

Ветер приносил ароматы цветов и травы, а ночные насекомые наполняли воздух стрекотанием. Холодный порыв дунул в лицо, принося с собой свежесть и прохладу. Он растрепал волосы и заставил кожу покрыться мурашками. Но я не запахнула плащ, напитываясь холодом великого Севера.

«Я не отступлю, – сказала ветру. – Ты примешь меня. И не будешь жалить своими укусами, а полюбишь, как единственную дочь. Ты должен признать меня своей Повелительницей. Так же, как и вы – горные вершины, так же, как и вы – белоснежные снега. Я за вас, а вы за меня».