Королева Марго

Он прошелся несколько раз по комнате, протер глаза, зевнул, сел, потом встал и опять сел. Наконец, воспользовавшись предложением Генриха и свободой обращения, существовавшей тогда между владетельными особами и их дворянами, де Муи положил на ночной столик пистолеты, поставил на него лампу, разлегся на кровати с темными занавесками, стоявшей в глубине комнаты, положил у бедра обнаженную шпагу и в полной уверенности, что его не застигнут врасплох, так как в соседней комнате был слуга, заснул крепким сном, и вскоре его храп стал перекатываться эхом под сводом балдахина, высившегося над кроватью. Де Муи храпел, как подобает настоящему рубаке, и мог поспорить в этом отношении с самим королем Наваррским.

В это время семь человек с кинжалами на поясах и с обнаженными шпагами в руках молча крались по коридору, в который выходила дверь из покоев короля Наваррского и маленькая дверь из покоев королевы-матери.

Один из семи шел впереди. Кроме обнаженной шпаги и большого, похожего на охотничий нож кинжала, два неизменных пистолета были прицеплены у него к поясу серебряными застежками.

Этот человек был Морвель.

Подойдя к двери Генриха Наваррского, он остановился.

– Вы уверены, что часовые удалены из коридора? – спросил он одного, видимо начальника отряда.

– Ни на одном посту нет охраны, – ответил начальник.

– Хорошо, – сказал Морвель, – теперь надо узнать, дома ли тот, кто нам нужен.

– Но ведь это покои короля Наваррского, – возразил начальник, хватая за руку Морвеля, уже взявшегося за дверной молоток.

– А кто вам говорит, что это не его покои? – спросил Морвель.

Все переглянулись в полном изумлении, а начальник даже отступил назад.

– Фью-ю-ю! – свистнул начальник. – Как? Арестовать кого-нибудь в такое время, да еще в покоях короля Наваррского?

– А что вы скажете, – спросил Морвель, – когда узнаете, что тот, кого вы должны сейчас арестовать, – сам король Наваррский?

– Скажу, что это дело очень важное, и без приказа, подписанного рукою короля Карла…

– Читайте, – прервал его Морвель. И, вынув из-под колета приказ, врученный ему Екатериной, подал его начальнику.

– Хорошо, – сказал начальник, прочитав приказ, – не могу ничего возразить.

– И вы готовы его исполнить?

– Я готов.

– А вы? – продолжал Морвель, обращаясь к пяти другим.

Они почтительно поклонились.

– Выслушайте меня, – сказал Морвель, – вот план действий: двое остаются у этой двери, двое станут у опочивальни и двое войдут туда со мной.

– Дальше? – спросил начальник.

– Слушайте внимательно: нам приказано не допускать никаких криков, ни малейшего шума; всякое нарушение этого приказа будет наказано смертью.

– Ну, ну! У него разрешение на все! – сказал начальник тому, кто был назначен идти вместе с ним за Морвелем.

– Без исключения, – сказал Морвель.

– Бедняга король Наваррский, теперь ему несдобровать. Видно, так уж ему и на роду написано.

– И на бумаге, – добавил Морвель, беря от начальника приказ и засовывая его опять за пазуху.

Морвель вставил в замочную скважину ключ, данный ему Екатериной, и, оставив двух человек у входной двери, вошел с четырьмя другими в переднюю.

– Ага! – произнес он, услышав раскатистый храп спавшего, слышный даже в передней. – Как видно, мы найдем то, что нам нужно.

Ортон, думая, что это вернулся его хозяин, тотчас вышел навстречу и столкнулся с пятью вооруженными людьми, уже вошедшими в первую комнату.

Увидев зловещее лицо Морвеля, по прозвищу Королевский Истребитель, верный слуга отступил назад и загородил собою дверь в следующую комнату.

– Кто вы такой? – спросил Ортон. – Что вам нужно?

– Именем короля – где твой господин? – ответил Морвель.

– Мой господин?

– Да, где король Наваррский?

– Короля Наваррского нет дома, – сказал Ортон, еще настойчивее заграждая дверь, – значит, вам незачем и входить.

– Отговорки! Враки! – сказал Морвель. – Ну-ка отойди!

Беарнцы вообще упрямы, и этот заворчал, как горская овчарка, и, не оробев, ответил:

– Не войдете! Короля здесь нет. – И Ортон вцепился в дверь.

Морвель подал знак. Все четверо набросились на упрямца и стали отрывать его от наличника, за который он ухватился; тогда Ортон решил крикнуть, но Морвель зажал ему рот рукой. Верный слуга жестоко укусил его в ладонь. Морвель с глухим стоном отдернул руку и ударил его по голове эфесом шпаги. Ортон зашатался и, крикнув: «К оружию! К оружию!» – упал; голос его прервался, и Ортон потерял сознание.

Убийцы перешагнули через его тело; двое остались у этой двери, а двое других под предводительством Морвеля вошли в спальню.

При свете лампы, горевшей на ночном столике, они увидели кровать, но полог был задернут.

– Ого! А он ведь перестал храпеть, – сказал начальник.

– Бери! – приказал Морвель.

При звуке его голоса из-за полога раздался хриплый крик, скорее похожий на рычание льва, чем на голос человека. Полог стремительно распахнулся, и глазам убийц предстал мужчина в кирасе и в шлеме, покрывавшем голову до самых глаз, – он сидел на кровати, положив обнаженную шпагу на колени и держа в каждой руке по пистолету.