Королева Марго. Любовь в Варфоломеевскую ночь

А Маргариту куда больше занимал вопрос, какую новую игру затеяла мать. К чему королеве‑матери еще и герцог де Гиз в коллекции Шарлотты де Сов? К тому же подсовывать ему Шарлотту и одновременно вести разговор о разводе и замужестве с Гизом собственной дочери?

Улучив момент, Маргарита оказалась рядом с мирно беседующей парочкой. Разговор шел ни о чем, но она прекрасно знала, чем заканчиваются такие беседы.

— Мадам, поторопитесь к моим брату и мужу, зря вы оставили их одних, они могут просто подраться…

Шарлотта одарила королеву Наварры лучезарной улыбкой и съехидничала:

— Я привыкла к тому, что из‑за меня ссорятся мужчины. Что поделать…

Маргарита оглядела ее с ног до головы и согласилась:

— Да, вы весьма похожи на сучку, у которой течка. Кобели готовы перегрызть глотки друг дружке, только чтобы поскорей подошла их очередь.

Шарлотта усмехнулась, она тоже прекрасно умела язвить:

— О вас тоже ходит немало слухов, мадам…

— Знаете, в чем разница между мной и вами? Я сплю только с теми, кого люблю и выбираю сама, а вы со всеми, с кем вам прикажут!

Де Сов, бешено стрельнув глазами, поторопилась отойти, а герцог сделал вид, что не слышал выпада своей бывшей любовницы. И только когда Шарлотта отошла подальше, усмехнулся:

— Вы излишне язвительны, мадам.

Красивая бровь королевской сестры приподнялась:

— Разве вы не знаете, что мадам де Сов спит с каждым, на кого ей укажет королева‑мать, начиная от принца и до конюха?

Это был явный намек на него самого, герцог в свою очередь съязвил:

— И до короля Наварры?

— Да, и с ним тоже.

— Но вы не против?

— Я даже счастлива, поскольку мадам де Сов спокойно переносит запах чеснока в постели, а я нет. Это неудивительно, ей не привыкать, истопники и конюхи, вероятно, пахнут не лучше… Теперь она нацелилась на вас, месье?

— Неужели вы ревнуете?

— Знаете, час назад королева‑мать сокрушалась о том, что не выдала меня за вас замуж, но утверждала, что это поправимо.

Генрих явно обомлел:

— А… вы?

Глаза Маргариты насмешливо блеснули:

— Час назад я готова была с ней согласиться.

— А сейчас нет?

Легкий кивок в сторону уже щебетавшей с Франсуа Алансонским и Генрихом Наваррским Шарлотты:

— У меня уже есть один, чье любовное умение оттачивается в постели мадам де Сов. К чему еще? Делить мужчину с той, у которой побывала половина Франции…

Маргарита повернулась и направилась к своей подруге Генриетте.

— О чем у вас шла речь: сначала мадам де Сов метнулась прочь так, будто вы ей прижали хвост, теперь герцог де Гиз стоит бледный, словно выпил уксус?

Королева Наварры вдруг рассмеялась:

— Знаете, Генриетта, а ведь так и есть, одной прижала хвост, а второму надолго испортила аппетит.

Они обе смеялись так заразительно, что привлекли внимание королевы. Екатерина Медичи знаком подозвала дочь к себе, внимательно глядя в лицо, поинтересовалась:

— Чему вы так рады, мадам?

— Герцогиня Невер рассказала о шалости своей болонки, мадам.

— Какой же? — глаза матери просто буравили.

— Ее хитрая собачка забралась под юбку и ни за что не желала оттуда вылезать. А когда Генриетта стала приподнимать юбку, чтобы болонку вытащили, та уцепилась зубами за ткань и приподнималась вместе с ней…

— О чем вы беседовали с герцогом де Гизом?

— Посоветовала ему не проводить слишком много времени в постели мадам де Сов, чтобы у нее дошла очередь и до короля Наварры с монсеньором. Да и другие тоже ждут… Мадам де Сов действительно нужно составить список, чтобы никто из оделенных ее любовью не остался в обиде.

Взгляд выпуклых глаз королевы‑матери стал металлическим, она сухо посоветовала:

— Идите танцевать.

— Да, мадам.

Но как ни разыгрывала Маргарита веселье и беспечность, в действительности ей очень хотелось взвыть волком. Она вдруг отчетливо поняла, что становиться второй после Шарлотты де Сов еще и у Генриха де Гиза действительно не желает! Как хорошо, что не успела дать согласие матери! Помогавшие раздеться королеве фрейлины с удивлением заметили ее задумчивость и даже грусть. Такое с королевой Наварры бывало редко. А она боялась только одного — чтобы, получив отказ от Шарлотты, Генрих не вздумал навестить супругу.

— Если придет король, скажите, что я больна, сразу легла и просила не беспокоить.

Генрих действительно пришел, выслушал мадам де Френ и фыркнул:

— Не очень‑то надо!

А Маргарита лежала, против обыкновения свернувшись калачиком, и размышляла над тем, зачем матери понадобилось подсовывать Шарлотту еще и де Гизу. Хотела совсем унизить собственную дочь? Поняла только одно: она действительно согласна пожертвовать Генрихом де Гизом, только чтобы не ревновать его к де Сов, так легче.

Маргарита не знала, что королева‑мать вовсе не приказывала Шарлотте завлекать Гиза. Просто та так устала от соперничества монсеньора и короля Наварры, что сама потянулась к красавцу Гизу. От тех двоих не убудет, если она ради собственного удовольствия уступит еще и этому… Шарлотта была женщиной выносливой.