Королева мечей (СИ)

Королева Мечей долгое время совершенствовала свою силу, а когда стала прощупывать подходы к Шуту, поняла, что он неуязвим. Или почти неуязвим. Вот тогда-то, ища покровителя, который помог бы ей, пусть и сам того не желая, добраться до Шута, Королева Мечей выбрала Мага. Во всяком случае он — сильнейший из светлых, а это уже кое-что.

Сейчас Королева Мечей оказалась в трущобах портового города. Конечно, красивая, хорошо одетая женщина производит странное впечатление в месте, где главный бог — порок, а главный закон — сила. Но острый меч в ее руке держал в отдалении даже самых отчаянных людей. Словно ангел возмездия спустился с неба на землю.

Забегаловка, в которой обычно прохлаждалась ее жертва, находилась почти у самого порта. Королева Мечей могла бы устроить эффектное появление прямо там, но решила, что, показав свою силу, как карты, может насторожить человека, приговоренного ею к смерти. Поэтому она добровольно проделала путь по трущобам и вошла в забегаловку, как простая смертная. Правда, ее жертва была пьяна настолько, что, появись даже она посреди кабака, это напугало бы кого угодно, только не его.

Королева Мечей подошла к мужчине и поинтересовалась, мрачно глядя в глаза:

— Пьете, барон?

— Пью. — Ответил барон, рыгнув, и тщетно силясь узнать появившуюся перед ним даму. На проститутку она была не похожа. На горничную — тем более. И вообще, не понятно, откуда она его знает. Потому что он ее не узнавал.

Дама мрачно улыбнулась и предложила:

— Выпейте за мое здоровье, барон!

— С удовольствием! — Согласился барон и, икнув, сделал здоровенный глоток прямо из бутылки с мутноватым белым вином. Королева Мечей снова усмехнулась:

— А вот за Ваше здоровье Вы можете не пить, барон!

— А почему? — поинтересовался тот, осклабясь. Дама показалась ему интересной, и он уже начал раздумывать, как бы с ней поразвлечься. Королева Мечей ответила, занося меч для удара:

— Да потому, что Вы мертвец, мой дорогой барон!

Всего один удар, и голова отлетает от тела. кровь капает на стол, мешается с разлитым вином. Посетители начинают понемногу трезветь. А Королева Мечей делает несколько шагов в сторону, поднимает отрубленную голову барона и смотрит на нее, улыбаясь светло и нежно. Она так и исчезает, унося с собой голову барона, и оставив его тело в столь любимом им вертепе.

5

«Игроку было грустно в одиночестве. У него были только любимые карты в руках и пустота вокруг. И вот, из пустоты создал Игрок планету, и сделал на ней все в соответствии со своей мудростью. Он оживил колоду карт и сказал, что карты будут вершить его волю на этой земле. С тех пор обычными людьми стали править избранные, ожившие карты. И люди любили и уважали своих старших братьев, потому что семьдесят восемь избранников происходили из того же людского рода».

Седовласый старец в переливающихся одеждах, ни на миг не становящихся одноцветными, прошел к узенькому зарешеченному окну башни. Солнце заходило, и он хотел полюбоваться закатом. Конечно же, он мог выйти на крышу, или найти какую-нибудь другую поверхность для обзора, но он не хотел покидать свой рабочий кабинет. На сегодня работа еще не закончена.

Это был человек — карта-вне-колоды. Посвященные звали его Вопрошающим. Он был ближе всех к Игроку, и именно через него Игрок передавал свои желания. В том, что Игрок существует на самом деле, Вопрошающий нисколько не сомневался, ибо вот уже третье столетие день за днем испытывал на себе силу контакта с существом мощным, гигантским, и, без всякого сомнения, высшим.

Никто лучше Вопрошающего не знал характера и силы Игрока. И Игрок, несмотря на то, что был богом религии Оживших Карт, не был добрым или злым. Он поступал так, как выпадут карты. Он относился ко всем картам одинаково. У него все карты были всего лишь инструментом для игры.

Вопрошающий тяжело вздохнул, в который раз перечитывая Книгу Игр для непосвященных. Там было на редкость много лжи. Люди всегда боялись и ненавидели тех, кто оказывался не таким, как они. Они боялись карт, своих повелителей и исполнителей воли Игрока, но кроме карт не было защитников человеческих интересов. Потому что карты были людьми, до того, как стать частью колоды игрока.

Каждые несколько десятков лет правила колоды и игры требовали небольшой переделки писания Игрока. И эта переделка вынуждала Вопрошающего сидеть в башне, в своей мастерской, с утра до ночи. И сила, называемая Игроком, контролировала каждое слово в этой новой Книге. Религия? Игра? И то и другое? Все вместе? Даже Вопрошающий не знал этого.

Но солнце медленно заходило, и пора было оставлять работу. Вопрошающий снова постоял у окна, проводил взглядом солнечный диск и медленно направился к выходу из башни. При каждом шаге его одеяние искрилось и шуршало. Седой старец с душой юноши отправился отдыхать. Он прошел многочисленными ступенями вверх и вниз, пока, наконец, не оказался в своей опочивальне. Ему следовало о многом подумать. Все эти годы он держал нейтралитет. А теперь наконец-то понял, на чью сторону ведут его помыслы, и ужаснулся.