Королева Ортруда

У Имогены уже был жених. Но свадьбу отложили на год. Её жених уехал на днях в Париж. Он был секретарём миссии во Франции. Дни милой Имогены были закутаны белою фатою сладкой опечаленности, пронизанною розовыми улыбками ожиданий, ещё более сладких.

- Имогена,- сказала ей маркиза Элеонора,- вы имеете сегодня большой успех. Принц Танкред очарован вами.

- Я боюсь принца Танкреда,- с простодушною откровенностью сказала Имогена.

Ласково улыбаясь, Элеонора возразила:

- О, милое моё дитя, он вовсе не страшен. Он очаровательно любезен. А как он рассказывает! Как много он видел и испытал! Где только он ни побывал!

В наивное сердце мечтательной Имогены упали палящие искры любопытства, нетерпеливою отравою приникли к её легко опечаленной душе. Ничего не сумела сказать, но подняла глаза на хитрую очаровательницу с таким ожидающим выражением, что Элеонора уже обрадовалась первому успеху.

Потом Элеонора подошла к принцу Танкреду. Сказала ему тихо:

- Ваше высочество одержали новую победу. Но это так привычно для вас, что я даже не смею поздравить вас с этим.

- Вы мне очень льстите, милая госпожа Элеонора,- отвечал Танкред.

- Графиня Имогена Мелладо уже влюблена,- продолжала Элеонора.

- О, это вам кажется,- у неё жених,- сказал Танкред.

Элеонора засмеялась лукаво.

- Жених далеко! - воскликнула она.

- Я едва заметил эту девочку,- сказал Танкред с равнодушием, почти непритворным,- Бог с нею.

Но в глазах его зажегся мгновенный огонек. Элеонора говорила:

- Она влюблена, и потому очаровательна. Ей кажется, что она влюблена в жениха. Ах, эти девчонки ещё верят родным, которые их сватают по своим расчётам. Они влюбляются в того, кого им подставят. Но это так непрочно! Притом же он уехал на целый год. Глупый молодой человек!

- Он делает карьеру,- сказал Танкред. - О, карьеру! - возразила Элеонора.- От человека с его связями карьера не уйдёт. Целый год! Да это для неё вечность! Нет, ваше высочество, она не станет дожидаться так долго господина Мануеля Парладе-и-Ерсдиа. Мы, южанки, созреваем для любви скоро. Не судите о нас по вашим хладнокровным немкам.

- Скоро, хорошо и надолго,- сказал Танкред.- Мне ли этого не знать!

Элеонора засмеялась. Так осторожно, очень весело и очень легко, чтобы не потревожить своей эмали.

Танкред подошёл к Имогене, поговорил немного. Первые, скользящие впечатления,- у неё жуткое любопытство; он легко полюбовался ею. Подумал, что было бы приятно опять увлечь, опять влюбить. Отошёл, почти равнодушный, но не раз взглядывал в ту сторону, где была она.

А для Ортруды, как смутный сон, длился блестящий бал.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

На другой день королева Ортруда велела позвать к себе Астольфа. Нетерпеливо ожидала его. Когда он пришёл, радостно взволнованный, Ортруда сказала ему:

- Милый Астольф, я хочу повторить с тобою наш вчерашний урок. Пройдём опять потайной ход вместе. Проверим, сумеем ли мы сами справиться с этим важным делом.

Астольф радостно покраснел. Ортруда, улыбаясь, сказала:

- Надеюсь, что там мы с тобою не встретим белого короля.

Ещё багрянее покраснел Астольф, жестоко смущённый словами и весёлою улыбкою Ортруды. Он прошептал, стыдливо склоняя голову:

- Вашему величеству не страшен белый король. Тени ваших предков к вам благосклонны.

- А тебе он не страшен? - спросила Ортруда.

- В нашем роду не было трусов,- с застенчивою гордостью отвечал Астольф.

- Так открой же мою потайную дверь,- приказала Ортруда.

Астольф сложил опять её тайное имя, как вчера складывал его гофмаршал,- и снова открылась никому неведомая дверь.

И вот опять, преодолев мгновенный страх зазиявшей перед ними чёрной тьмы, они шли тёмным подземным ходом по той же дороге, как вчера. Toт же лёгкий огонек, теперь в руке Астольфа колебавший свой белый, немигающий взор, освещал их путь. Как вчера, было душно, и влажный воздух был неподвижен и оранжерейно тёпел. Зыбкая тьма трусливо убегала в углы переходов, и там вздрагивала, и смеялась беззвучно и тупо, и дразнила. Как вчера.

Но сегодня Ортруда и Астольф были одни. Докучной старости не было с ними. Их обоих равно волновало таинственное, тёмное сладострастие этого уединения. Казалось, что здесь всё возможно, всё дозволено. Мечтания зажигались в них, и хотелось сделать что-то невозможное для земли, неслыханное на земле.

Но что же ты, бессильная мечта! Боишься ли ты камней, тепло и влажно жёстких под их смутно в полутьме белеющими ногами? Или ещё не настал твой час ликовать и радоваться?

Наконец Ортруда и Астольф подошли к высокой бронзовой двери, последней перед гротом. Звонкая радость охватила их обоих. Они смеялись, кричали от восторга забавные и простодушные слова, как дети, возились у двери, и кричали, звонко смеясь:

- Я открою, я!

- Нет, я!

- Пусти меня, ты не знаешь.

- Знаю, помню.

Наконец Астольф первый нашёл и нажал пружину, скрытую в стене между двух больших камней. Со скрипом медленно приоткрылась тяжёлая дверь. Открылся грот, и узкая дорожка у самой воды. Пробирались осторожно по этой дорожке, Астольф впереди, и за ним Ортруда.