Королева пламени

Медведь был уже в нескольких шагах.

— Не стрелять! — приказал Ваэлин прицелившейся лоначке.

Он различил среди камней знакомый маленький силуэт, а рядом с ним другой, лишь немного повыше, держащий что-то вроде длинной палки. Медведь вдруг резко остановился, ударил передними лапами оземь так, что полетела галька, закачался, скорбно зарычал, не спуская взгляда с Лоркана. А тот стоял на четвереньках за спиной гвардейца и, похоже, готовился выметать завтрак.

Как и другие кони, Шрам попятился при виде медведя, от страха замотал головой, норовя вырвать поводья из рук Ваэлина. Тот спешился, погладил животное по боку.

— Все в порядке, он не повредит тебе, — успокаивая, тихо сказал Ваэлин коню.

Медведь снова рыкнул, замотал огромной головой, словно собирал силы для следующей атаки, но затем напрягся и застыл, будто статуя. Рядом с ним появился маленький, одетый в меха человек с длинной, в свой рост, костью в руках.

— A-а, он еще молодой, шалит немного. Враги-то и друзья пахнут одинаково, — сказал человек.

— Мудрый Медведь! — радостно воскликнул Ваэлин и крепко пожал шаману руку. — Ты далеко ушел от Пределов.

Ладонь у маленького шамана была словно железная.

— Ты же идешь на лед, — пожав плечами, сказал тот. — Я покажу как.

— Он очень настаивал, — вымученно улыбнувшись, добавила стоящая рядом Дарена.

Ваэлин подошел к ней, притянул к себе, обнял. И даже в груди заныло от осознания того, насколько сильно он тосковал о ней.

«Нет, я непременно отошлю ее назад поутру», — пообещал он себе и тут же понял, что солгал.

Они вместе съели жаренную на вертеле козу. Судя по глубоким шрамам, бедная коза пала жертвой шаманьего питомца.

— Железный Коготь приносит хорошее мясо, — подтвердил Мудрый Медведь. — Себе оставляет только потроха.

После трапезы Ваэлин отправился вместе с шаманом бродить среди руин. Тот рассматривал изломанные, раскрошившиеся статуи, иногда тыкал костью в заросший травой каменный хлам. Медведь шел неподалеку и тоже активно интересовался развалинами, совал нос в каждую щель, а иногда цеплял острыми когтями камни и выворачивал их.

— Железный Коготь хочет жуков и личинок, — пояснил шаман. — Медвежье брюхо всегда пустое.

— Откуда ты узнал, что нужно идти сюда? — спросил Ваэлин.

Мудрый Медведь с удивлением посмотрел на собеседника, словно и представить не мог настолько глупого вопроса.

— Тут большая… — начал он и запнулся в поисках подходящих слов. — Э-э, сила большая.

Шаман растопырил руки — мол, вот какая — и присвистнул.

— Возмущение? Буря? — видя замешательство шамана, предположил Ваэлин.

— Буря?.. Да, большая, в море силы.

«Он видит Тьму как море силы», — подумал Ваэлин и спросил вслух:

— Ты можешь видеть море силы?

Шаман хохотнул.

— Его никто не видит. Люди чувствуют бури, ощущают тех, кто прикасается к морю, слышат песни, если их поют. Я почувствовал бурю, услышал, как поет девушка, и прилетел сюда вместе с Умеющей Летать.

Они подошли к большой каменной голове бородатого мужчины с встревоженным лицом. Ваэлин помнил ее еще с первого своего визита в разрушенный город. Мудрый Медведь осторожно положил ладонь на лоб статуи, закрыл глаза.

— Буря здесь уже была. Сейчас слышен только далекий отголосок.

— Отголосок чего?

— Того, что было и будет.

Шаман убрал руку, скорбно покачал головой.

— Мне казалось, это король или вождь, — предположил Ваэлин.

— Нет, это мудрый их племени. Хранитель историй.

— Но его мудрости не хватило, чтобы спасти город?

— Есть то, что никому не под силу остановить. Он построил город, шаманы наполнили камни силой, чтобы петь.

— Наполнили камни силой?

Ваэлин вспомнил повествование Мудрой о том, как она получила свое имя, о камне, который дала ей тень Нерсус-Силь-Нин, сказав что она — всего лишь память, оставшаяся в камнях Мартише и Великого Северного леса.

— Они могли помещать свою память в камни?

— И не только память… чувства тоже, — ответил Мудрый Медведь и медленно повел посохом вокруг, указал на величественные руины, когда-то бывшие полным чудес городом. — Это место полно силой.

Он брел по руинам и всматривался в камни, словно заядлый охотник, выслеживающий редкую дичь. Ваэлин шел за ним сквозь лабиринт развалин, мимо уцелевшего здания — одного из немногих. Брат Харлик считал его библиотекой. Наконец шаман с бывшим владыкой битв пришли к сложенному из камней помосту. Целым он был бы футов десяти высотой, но поддерживавшие его колонны разрушились, поверхность просела и растрескалась от края до края. Мудрый Медведь остановился и содрогнулся от омерзения, но все же поднялся на платформу и коснулся посохом камня в ее центре.

— Тут есть что-то, — сказал шаман. — Черное.

Ваэлину не понравилась растерянность, почти страх на лице шамана, сделавшегося будто старше, мельче. Тот присел, осторожно приложил ладонь.

— Что-то черное? В смысле из Тьмы? Что-то с силой?

— Черное, — с усилием произнес шаман и встал. — А сейчас оно далеко ушло. Его взяли.

— Кто взял?

Шаман посмотрел Ваэлину в глаза.

— Ты знаешь кто. Мы идем через лед, чтобы найти его.

Дарена уселась рядом, накрыла шкурой их обоих.