Королева пламени

Но мое внимание тут же целиком захватила та, что сидела на верхней ступени. Последний раз я мельком видел ее по возвращении с Островов, в Линеше. Она спустилась по сходням в порт и пошла, не оглядываясь. Во время путешествия мы не обменялись ни единым словом. На ее лице отражалась только упрямая ядовитая злоба. Я понял, что примирению между нами не бывать: я избавился от своей ненависти, а эта женщина упорно цеплялась за свою. Тогда я и решил отправиться в путешествие. Мое ученое любопытство разожгли удивительные рассказы Аль-Сорны. У меня возникло множество интереснейших вопросов. Потому я собрался лишь ненадолго вернуться во дворец, поведать императору о произошедшем на Островах и тут же сесть на корабль до Объединенного Королевства. Конечно, я пожалел о столь опрометчивом решении. Но теперь, глядя на императрицу Эмерен, я понял, что, отправился бы я в путешествие или остался, — никакой разницы бы не было.

Эмерен выглядела спокойной, красивое тонкое лицо казалось сосредоточенным, свободным от враждебности. Но она не смогла смирить свой взгляд. Ее глаза пылали злобой, так и впивались в меня. Пусть она и изображает беспристрастность — моя судьба уже предрешена.

Вдруг раздался радостный крик: «Дядя Вернье!» Из-за колонны выбежал мальчик. Ивелес сильно подрос за те несколько месяцев, пока я его не видел. Его тело приобрело раннюю подростковую долговязость, хотя по характеру он оставался сущим ребенком. Не обращая внимания на стражников, он подбежал ко мне, держа в каждой руке по игрушечному солдатику, обнял меня, заглянул в лицо. Его глаза так походили на глаза его отца, что у меня перехватило дыхание.

— Ты привез мне что-нибудь из северных земель? — спросил он и, не дожидаясь ответа, затараторил: — Плохие люди пришли убить меня и маму, но один превратился в хорошего человека и отпустил нас, а Хеврен сражался с ними, и вилла сгорела…

— Ивелес! — поднявшись на ноги, крикнула императрица.

Она с трудом сохраняла самообладание. Все стражники, кроме Хеврена, обнажили мечи, а тот присел на корточки и попытался осторожно отцепить ребенка от меня. Мальчишка насупился, ухватился крепче.

— Ивелес, все в порядке. — Я положил ладонь ему на плечо, чтобы осторожно оттолкнуть. — Прости, я забыл подарок. Но я привез занимательную историю. Надеюсь, вскоре я смогу рассказать ее тебе. А теперь иди к маме.

Мальчик раздраженно посмотрел на Хеврена и побежал к возвышению, вскарабкался по ступеням, кинулся к маме. Она с преувеличенным радушием раскрыла ему объятия, прижала к себе, притом не спуская с меня глаз. Наверняка ее отвращение ко мне диктовалось и ревностью. Император назначил меня учителем истории Ивелеса. Мы провели вместе много часов. Хотя я пытался разубедить мальчика, он вскоре привык называть меня «дядей».

— Вы с отцом как братья, — говорил он. — Значит, вы — дядя мне. Других у меня нет.

Императрица взъерошила мальчику волосы, тихо сказала что-то.

— Но я хочу остаться! — закричал он.

Императрица заговорила суровее, мальчик надулся и демонстративно затопал вниз по помосту, а затем убежал прочь в поисках новых развлечений. Звук его шагов эхом заметался под куполом.

Императрица некоторое время сидела молча и смотрела на меня с хорошо отрепетированной отстраненностью, затем перевела взгляд на Форнеллу и поморщилась от отвращения.

— Лорд Вельсус, заключенный имеет право выслушать выдвинутые против него обвинения, — изрекла императрица.

Вельсус поклонился ей, повернулся ко мне и извлек свиток из складок длинной мантии.

— Лорд Вернье Алише Сомерен, имперский хронист и первый из ученых, обвиняется в измене. Да будет известно, что он, как установлено достоверными свидетельствами, вступил в сговор с имперским узником Ваэлином Аль-Сорной, дабы способствовать его освобождению и избежанию кары за совершенные преступления. Да будет известно также, что означенный лорд Вернье вступил в сговор с агентами иностранной державы, а именно — Воларской империи, дабы причинить вред императрице и ее сыну.

А, так здесь не одна ложь, а целых две. Я не мог объяснить своего ледяного спокойствия — так же, как не мог объяснить своего самообладания и решимости тогда, когда погрузил острие ножа в затылок генерала Токрева. Наверное, бывают времена, когда избыточный страх побеждает самое себя.

— Достоверными свидетельствами? — спокойно переспросил я.

Лорд Вельсус заморгал. Похоже, он ожидал гневных протестов, уверений в невинности и наверняка приготовил театрально напыщенную отповедь. Однако он быстро оправился и приказал стражникам:

— Приведите свидетеля!

А, так меня здесь ждали. Слишком уж хорошо подготовлен спектакль.

Стража привела свидетеля, молодую женщину в простом платье, с виду уроженку северных провинций, с темными волосами и кожей оливкового оттенка. Наряд женщины украшали только до безвкусия яркие красные ленты на шее. Женщина явно боялась и нервничала, сцепила руки, опустила голову, на мгновение искоса глянула на меня и тут же снова потупилась.

— Назовите ваше имя! — приказал лорд Вельсус.