Королева пламени

Варулек подошел ближе, осветил факелом камень. Черная поверхность блестела. Пролетели столетия, камня никто не касался — но на черной глади не было ни пылинки.

— Что с ним произошло? — спросила Рива.

— Она не хотела, чтобы я увидел, приказала мне стоять у двери. Но паренек содрогнулся и закричал, будто от боли и одновременно — экстаза. Она наклонилась к нему, прошептала что-то на ухо. Тот чуть слышно ответил, но его голос был полон благоговейного восхищения, руки светились странным огнем, искрившимся, словно молния. Она велела прикоснуться еще раз, чтобы посмотреть, как она сказала, какие еще появятся дары. Парень коснулся снова, но не вскрикнул, в момент прикосновения он словно окаменел, превратился в подобия стоящих рядом статуй и не ответил ни на один заданный шепотом вопрос. Она, довольная, улыбнулась и сказала, чтобы я бросил его труп моим зверям. А она вернется когда-нибудь через несколько лет. Но если я распущу язык, она вернется гораздо раньше.

— А никто другой не видел этого? Никто из ее, э-э… собратьев?

— Только она, — заверил Варулек.

Да, у императрицы есть свои маленькие секреты. Рива вспомнила, как та прошептала: «Когда вернется любимый, мы сокрушим Союзника и весь мир станет нашим». Что за интригу она плетет? Рива тяжело вздохнула. Была бы здесь Велисс, живо бы все поняла. Или королева…

— Тут я ничего не могу сказать, — заключила Рива. — Но если передать известие моей королеве…

— Невозможно. Я привязан к арене не только долгом. Один шаг за ее пределы — и казнь Трех смертей.

— Тогда зачем показывать мне это?

— Я хотел показать другое, — сказал Варулек.

Он снова подошел к стене и высветил факелом сгусток символов в самом конце, как раз перед тем, как надписи сменились бессмысленным царапаньем.

— Вот здесь. — Смотритель очертил пальцем последовательность символов. — Когда встанет Королева Пламени, Ливелла воплотится снова.

— Ливелла?

Рива вспомнила, с каким ужасом произносила это имя Лиеза.

— Великая воительница древности, — пробормотал Варулек и странно посмотрел на Риву.

Той захотелось отпрянуть, съежиться под его взглядом, вдруг наполнившимся бешеной надеждой и страхом.

— Боги благословили ее силой и умением превыше любой женщины. Она сошла в огненную Прорву и убила троих из дермос: одного мечом, другого копьем, а третьего…

Он вручил факел Риве, пошел в угол зала и вернулся с чем-то завернутым в потертый плащ. Когда смотритель разворачивал сверток, его руки дрожали. В свертке оказался продолговатый деревянный предмет длиной чуть меньше пяти футов, дерево поблекло и вытерлось до блеска от прикосновений рук. На одной половине немного ниже середины красовался рисунок скрещенных топоров, на другой — скрещенных мечей.

Глаза Варулека заблестели в свете факела, и он срывающимся, полным благоговения голосом проговорил:

— А третьего она убила из лука, вырезанного из горного вяза.

ГЛАВА ПЯТАЯ Френтис

— Брат, ваша месть воистину страшна, — сурово, с плохо скрытым отвращением проговорил владыка флота лорд Элль-Нурин.

Он обвел взглядом Новую Кетию: разрушенные дома в каждом квартале, дым у южных стен. Трупы следовало сжечь, и этим уже шесть дней занимались полсотни освобожденных.

— У ваших людей талант к разрушениям, — добавил владыка флота.

— Это справедливость нашей королевы, — устало и пусто ответил Френтис.

Он никак не мог изгнать из памяти вид мертвого ребенка вместе с матерью на городской улице. Так много битв и смертей, столько забытых лиц — но эти не уйдут из памяти еще очень долго.

— Но город не уничтожен, — добавил он. — Со временем, согласно планам королевы, все повреждения исправят.

— А это уж если удачно пойдет война, — сказал Элль-Нурин и посмотрел на гавань, заполненную мельденейскими судами и воларскими призами.

Еще больше кораблей стояло на якоре в устье реки. Они пришли вчера. От вида такого количества парусов на севере бывших рабов обуяла паника. Френтису удалось унять ее, но несколько сотен человек успело удрать из города вместе с награбленным добром. Френтис выстроил своих солдат в порту, приготовился к обороне, расставил лучников по окрестным крышам, а затем приказал Дергачу радостно кричать при виде входящего в порт «Красного сокола».

— Думаю, у нас хватит места, чтобы увезти все ваши части, — заметил Элль-Нурин. — Я бы сказал, что, когда мы догнали врага, он вовсе не был расположен сражаться. Не дожидаясь гнева императрицы, адмирал покончил с собой. А большинство его подчиненных сдалось без боя.

— Милорд, и куда же вы собираетесь отвозить мои части?

— Конечно, в Волар. Королеве понадобятся подкрепления.

— Большинство людей с оружием в этом городе еще две недели назад были рабами. Они пришли ко мне не ради нашего Королевства, а ради своей личной свободы. Конечно, бывшие рабы родом из Королевства пойдут с нами. Гарисаи, наверное, тоже, хотя многие потребуют платы. В общем наберется две тысячи мечей. Люди сильно мучились и много страдали. Я не могу просить их страдать снова.