Королева роз

…Снова играет Длинноволосый. Никогда б не подумала, что краткоживущий, неспособный ни видеть, ни ощущать мир во всей полноте, сможет добавить хоть что-то к красоте ночи. Люди — хищные, жадные, неуклюжие и бессмысленно злые создания. Я видела, как деревенские мальчишки ловили птенцов и поедали их, как ни за что мучились в капканах живые звери, как после каждой весенней охоты Лисий лес пах кладбищем. И этот… игрун, он ведь тоже явился сюда за жизнями. Он такой же как все.

Я почувствовала, как особенный, липкий холод пробежал по спине. Туман заклубился, сплетаясь в пряди. Неупокоенные пришли. И выбирая из двух добыч, они поспешат к огню. Я насторожила уши — ловцы разбили лагерь на небольшом островке к северу от меня, через болота ночью они не побегут — это верная гибель. Мелодия все ещё кружила словно болотная чайка в сумерках, трогала за сердце. Многоголосый вопль перебил её, как стрела. Чей-то тонкий, испуганный голос кричал и кричал, потом захрипел и вскоре затих. Хриплый рев Седого свидетельствовал — старый хищник недешево продает свою жизнь. Кто-то заполошно визжа, раздавал направо и налево мокрые хлюпающие удары. Что-то гулко упало в воду. Завонял и потух костер. Ещё какое-то время на островке слышалась возня, потом все затихло. Белый туман поднялся светящимся облаком и рассеялся.

Перед рассветом я осторожно, оберегая больную ногу, прокралась к островку. И увидела совсем не то, что ожидала увидеть. Темный провал в белесом мху подсказывал, что один из краткоживущих отыскал свою кончину в стылой воде. Иссохшее тело другого человека скорчилось на мху. Но трое ловцов были живы и жались спинами к большому валуну, ожидая, когда появится солнце. Седой сжимал арбалет, и пальцы его не дрожали. Белокурый тихо скулил, вжимая голову в плечи, и тыкал вперед длинным ножом. Длинноволосого знобило — похоже, его задели в схватке, но сидел он прямо, вслушивался в темноту. Я залегла за грудой валежника так, чтобы наблюдать. Рана ныла, но не сильно — кажется, заживала.

Болотные пичуги уже свиристели вовсю, когда троица наконец-то рискнула оторваться от камня и встать. Белокурый с Седым заспорили громко и яростно, тыкая пальцами то в глубь болот, то в сторону суши. Длинноволосый бродил поодаль, потом вдруг протянул Седому находку — искристо-зеленый камень на тонкой цепочке старинной эльфийской работы. Ловцы загомонили уже втроем. Белокурый цопнул украшение огромной ладонью и свирепо мотнул головой. Седой схватил его за грудки. Белокурый, недолго думая, отшвырнул Седого в лужу, подхватил палку, заплечный мешок, и двинулся в сторону Лисьего леса. Уйдет?!

Я хорошо знала людей. Оскалясь, Седой взвел арбалет и выпустил болт в спину бывшему спутнику. Тот обернулся, не вскрикнув, грузно шагнул назад и упал в воду. У умирающих людей лица становятся чистыми, словно смерть снимает с них маски. Я подождала, пока Седой обшарит карманы у мертвеца, выдернет болт и подберет мешок с продовольствием, потом, нарочито тяжело ступая, показалась из-за валежника — стрелять с занятыми руками у ловца бы не вышло. И погоня понеслась дальше.

Седой бросил тяжелые слеги и половину вещей, оставив только оружие, заплечные мешки с припасами и две жерди — нащупывать путь. Он гнал Длинноволосого перед собой, понукая то криком, то пинками. Я маячила впереди — так чтобы ловцы меня видели. В сердце болот я бы просто запутала их в островках и исчезла своей тропой, предоставив им право сгинуть в трясине, но рана давала о себе знать, я боялась мчаться по топям. Так что я стала забирать влево на Башенный утес. Кто-то из братьев наверняка смотрит с башни на топи, следя, как курсируют болотные огоньки и где гнездятся птицы. Он почует погоню и сообщит остальным.

Солнце перевалило через зенит, когда у меня закончились силы — раньше, чем я рассчитывала. Топкая грязь снова налипла на шерсть, рана опять закровила, какая-то щепка вонзилась в стрелку копыта, я захромала и на переднюю ногу, а времени остановиться и вытащить занозу не оставалось. Седой гнал меня хмуро и неотвратимо. Дважды он снова стрелял, оба раза мне удалось увернуться, но я не знала, сколько у него болтов и сколько у меня удачи. Посыпался мелкий снежок, закружился в мягких солнечных лучах — бабочки Метели прилетели играть на болота. На ходу я слизывала снег с шерсти, чтобы хоть немного утолить жажду. И когда я услышала, что шаги за спиной затихли, то просто упала на первую сухую кочку. Ловцы остановились перекусить, слабо чувствовался запах их пищи и ядовитого питья. Седой что-то громко рассказывал, подбадривая сам себя. Длинноволосый молчал. Я дышала, хватала зубами горьковатые стебельки мха и блестящие листики вороники. Вытащить щепку до конца не удалось — острый шип застрял глубоко. Но до цели оставалось совсем немного. Два-три часа — и братья укроют меня, исцелят раны, утешат и обогреют.