Королева рубиновых граней

– Ах да, прости, крупный хвастунишка, – улыбнулась девушка.

– То-то. Что ты сказала?

– Ты у меня такой замечательный, Наифатик! Как же мне повезло, что я встретила тебя! Ой! – забеспокоилась Лаатая, оглядывая свой пиршественный стол. – Ты уже завтракал?

– Нам не нужна ваша пища, эфайна, мы питаемся энергией огня. Самые древние леддары заняли все самые питательные места! – с обидой пожаловался он.

– Какие же?

– Вулканы, – мечтательно протянул дух. – Как же там хорошо, эфайна!

– Тебе нужен огонь, Наифат?

– Не переживай, эфайна, я не пропаду. В мире много бесхозной еды!

– Как эта? – Лаатая указала на блюдо с остатками её завтрака.

– А что?! – возмутился проказник. – Я слышал, что это завтрак для жены Повелителя. Вот только не расслышал, для какой.

– Наифат, – опять обратилась к нему девушка, – а ты, ну совершенно случайно, ничего не слышал, кто же хотел отравить меня?

– Случайно? Случайно слышал. Любимая жена Повелителя Миатта.

– И… что с ней теперь? – осторожно спросила Лаатая.

– Отправили в казармы. Не жалей её! Она приказала отравить тебя, эфайна! Забудь про жалость, иначе тебя сожрут!

– Я не понимаю, Наифат, иногда ты ведёшь себя, как мальчишка, а иногда как циничный старик.

– Эфайна, не забывай, сколько мне лет, – мягко напомнил он. – Я всегда буду таким, каким ты захочешь видеть меня.

– Ты и вправду самый лучший, Наифатик!

Так за разговорами незаметно прошёл день. Дух исчезал на время, приносил еду Лаатае и уносил пустые блюда, посмеивался над незадачливыми поварами, которые потихоньку костерили леддаров, обвиняя их во всех бедах и пропаже еды в частности, даже не догадываясь, насколько они на этот раз оказались правы.

***

А ближе к вечеру к Лаатае заглянула Нишайна.

– Лаат, деточка, ты всё ещё здесь? – изобразила удивление она, фальшиво улыбаясь. – Как же мы все про тебя могли забыть. Пойдём в нашу женскую половину дворца. Мой брат Повелитель Санах как раз скоро придёт туда и изволит отдыхать! – она небрежно набросила на девушку наарнету и повела её в обиталище королевских прелестниц.

Там опять повторилась процедура с омовениями и притираниями, после чего молчаливые рабыни провели Лаатаю в зал, в котором тихо играла музыка. По-над его стенами располагались мягкие широкие диванчики и изящные оттоманки. Их обивка, как и всё роскошное убранство зала, бала выдержана в золотисто-красных тонах. Причём красный варьировался от нежно-розового цвета стен до агрессивно-кровавого в обивке дивана, на который её ненавязчиво усадили. По углам слабо дымились курильни, источая незнакомый приятный аромат.

В центре зала самозабвенно танцевала молоденькая девушка. Она невесомо порхала, прикрыв глаза и полностью отдавшись музыке. Босые ноги легко скользили по льдисто-холодному мрамору пола, её тело изгибалось совершенно невероятным образом, отчего казалось, что она ненастоящая. Одежда юной танцовщицы состояла из небольшого вышитого лифа и отделанного золотом и рубинами пояса с пришитыми к нему невесомыми красными, оранжевыми и жёлтыми шёлковыми лентами, которые отчаянно трепетали вокруг своей хозяйки, создавая иллюзию пламени. Казалось, что это юная богиня огня танцует над подсвеченными закатным солнцем облаками.

– Нравится искусство Шалес? – шепнули ей на ухо.

Лаатая так увлеклась завораживающим танцем, что не заметила, когда к ней подсел Повелитель. Она согласно кивнула головой.

– Даже не верится, что танцовщица настоящая! – восхищённо выдохнула девушка.

– Она и многое другое может быть твоим, только шепни, моя желанная дева, – проворковал Повелитель, легонько пробегая подушечками пальцев по её левой руке.

"А желаешь ты только одного, жестокий сластолюбец. Получить долгожданного наследника и удержать свою красивую задницу на троне!" – совсем тихо проворчал голос Наифата в другое ухо. Лаатая встрепенулась и повернулась в сторону послышавшегося голоса и только сейчас увидела сидящего рядом ещё одного мужчину.

– Что вы сказали? – изумлённо спросила она.

– Я счастлив, что у нас есть ты, диссини! – ответил он.

– Карален ещё один твой муж, моя Лаат, – поведал ей Повелитель, незаметно захватывая в плен её руку.

Четвёртый по счёту муж был одет только в свободные широкие шаровары, низко сидящие на бёдрах (Лаатая вспомнила рассуждения принцессы Тааниты о широте шаровар и мужской силе), что позволяло хорошо рассмотреть его рельефные мышцы и тёмную кучерявую дорожку, убегающую от пупка вниз. Молодой мужчина улыбался ей белозубой улыбкой, показывая во всей красе мягкие ямочки на чисто выбритых щеках. Улыбка была бы очаровательной, если бы в его глазах странного небесно-голубого цвета не сквозила странная холодная тоска. Он тоже взял в свои руки свободную руку Лаатаи и легонько поцеловал ладошку с внутренней стороны, потом то же самое проделал Санах.