Королева рубиновых граней

– Да-а! – простонала девушка, и Повелитель ещё активнее принялся осыпать поцелуями её горящее тело.

–А потом к Саранаху на заклание? – продолжился столь неуместный допрос.

– Да!

И Повелитель накрыл её тело своим.

– Эе-ей! Так не пойдёт! Я не могу остаться без своей эфайны! – обиженно произнёс леддар, и, открыв глаза, Лаатая с ужасом воззрилась на голого обрюзгшего Райтена, который с вожделением нависал над ней.

Девушка в отчаянии завизжала, а затем она еле успела отвернуть голову в сторону, и её вырвало прямо на диванчик. Райтен ругнулся, досадливо поморщился, а затем с изумлением уставился на только что уверенно маячившую его "мужскую гордость", вяло обвисшую и грустно смотрящую в пол.

– Жеманная маленькая дрянь! – злобно выругался месс Райтен голосом Повелителя, в сердцах пнул ногой бокал, стоящий у него под ногой, и спешно покинул зал, в котором под плавно-возбуждающую музыку безутешно рыдала Лаатая, крепко прижав колени к груди.

Через некоторое время появилась Нашайна, грубо натянула на неё наарнету и потащила девушку прочь из зала, быстро довела до комнаты и молча толкнула её туда. Отстранённо Лаатая заметила, как снаружи с лязгом опустилась тяжёлая щеколда. А тело горело, оно требовало ласки. Она согласна была бежать к Санаху и унижаться перед ним, как бедная Шалес, которая за глоток волшебного вина ползала перед ним на коленях, умоляя и выпрашивая драгоценные капли.

Вино. В её теперешнем состоянии виновато это коварное вино. Повелитель специально дал его Лаатае, чтобы она, позабыв всякий стыд, отдала ему то, что он так жаждет заполучить. Использовать её, как тот драгоценный бокал с вином, а потом безжалостно дать пинка. Как же судорожно, до нестерпимой боли сводит низ живота. Стараясь уменьшить эти мучения, девушка свернулась калачиком прямо на полу, обхватила колени руками, прижав их почти к лицу и иногда, когда желание накатывало с особой силой, тоненько подвывала.

– Эфайна, ну что ты так испугалась! То был не настоящий Райтен. Я просто выискал в твоей головке образ самого мерзкого для тебя существа и показал тебе его. Не плачь, всё уже позади. А хочешь, я навсегда лишу этого похотливого ишака силы?

– Вино. Наифат, он что-то добавил в вино!

– Ну что ты, эфайна, я распозн{а}ю любой яд, – уверенно начал леддар, затем резко замолчал и исчез, вернувшись буквально через мгновение.

– Эфайна, – виновато начал он, – ты прости, я отслеживал только вредные для тебя добавки, а… драконья кровь, да ещё настоянная на рубинах, она же не вредная, а очень даже полезная бывает и нужная. Тебе очень тяжело, огонёк?

– Да-а, Наифатик, горит, у меня всё горит! – сквозь всхлипы ответила Лаатая.

И леддар опять исчез, чтобы через мгновение появиться вместе с ничего не понимающим Энаифом.

– Лаат? Это ты? Почему ты плачешь? – участливо спросил юноша, он опустился перед ней на колени и стал осторожно стягивать наарнету с судорожно сжавшегося тела, заметил, что она под накидкой совершенно голая и рывком вернул спасительную ткань обратно.

– Что случилось, Наифат? – обратился он к необычайно серьёзному духу. – Как ты позволил обидеть твою госпожу?!

– Эфайну не обидели, – буркнул леддар, – ей дали драконью кровь!

– И что? Наш брат…

– А потом ваш брат сбежал! – в запальчивости выкрикнул дух.

– Постой. Что-то я ничего не пойму. Повелитель дал Лаат драгоценную драконью кровь, а затем сбежал? Но зачем?!

Наифат уселся на пол и стал сосредоточенно ковырять пальцем его затейливую мозаику.

– Это ты помешал исполнить Его Величеству его священный супружеский долг?! – догадался Энаиф.

– Он хочет отдать мою эфайну противному Саранаху! – запальчиво выкрикнул мятежный дух.

– Отчего ты несёшь такую чушь, глупенький? Брат никогда не отдаёт своих жён другим!

– Разве что в жертву старому дряхлому рубину, – упрямо буркнул леддар.

– Опомнись, ты обвиняешь самого Повелителя! – прикрикнул на него юноша.

– Я сам слышал их разговор, – нехотя сознался Наифат. – Ваш милый братец обещал отдать мою эфайну старому Саранаху после того, как она или какая другая из его женщин родит ему наследника, чтобы он принёс её в жертву своему старому леддару.

– Кому? – не понял Энаиф.

Но в этот момент Лаатая под накидкой дёрнулась и жалобно застонала.

– Лаат, милая, что я могу для тебя сделать? – обеспокоенно спросил юноша и легонько погладил её по вздрагивающему плечу.

– Уйди, уйди, уйди-и-и! – простонала она, ещё крепче сжимаясь.

– Ты что творишь, простодушный! Она же под действием драконьей крови! – возмутился дух. – Или уж решительней как-нибудь действуй! – тут же сменил предложение он.

– Но что я могу? – начал Энаиф и смутился под взглядом леддара. – Нет, я не могу…

– Ты её муж! Для кого я возвращал тебя к жизни!

– Я… я сейчас!

И Энаиф исчез из комнаты Лаатаи, чтобы через некоторое время появиться в компании злющего Каридиса. Тот критически осмотрел сжавшуюся всхлипывающую фигурку, затем быстро уточнил у Наифата:

– Её не кормили перед этим весь день?

– Обижаешь, я не допущу, чтобы моя эфайна голодала! – ответил леддар. – Её ещё и вырвало потом.