Королева рубиновых граней

– Насия, в гареме женщины разного возраста, неужели это всё жёны Повелителя? – начала свои расспросы Лаатая.

– Ну что ты! – улыбнулась та в ответ. – Здесь живут его родственницы. Тётушки. Сёстры, которых по какой-то причине не выдали замуж. Его дочери.

– У него много дочерей?

– Более трёх десятков, – последовал ответ. – И это те, которые выжили.

– Выжили? – удивилась девушка. – Но как же так? Неужели целители не могут лечить даже детей Повелителя?

– Могут, – резко ответила собеседница, – лечить целители могут, но девочки последнее время просто исчезают, как исчезла её дочь, – и Насия кивком указала на Шалес, самозабвенно танцующую перед небольшим замшелым гротом под музыку сбегающего из него водопадика.

Женщины присели на небольшую резную скамеечку перед ним и стали любоваться прекрасным танцем. А танец Шалес становился всё неистовей, движения всё резче, прыжки плавно переходили в перекаты, и снова начинался новый полёт, пока маленькая танцовщица не замерла в изнеможении.

– У вас ничего нет для меня? – хрипло спросила она некоторое время спустя.

– К сожалению, нет, – ответила Насия.

– О чём ты просишь, Шалес? – не поняла Лаатая.

– О! В идеале ту драгоценную драконью кровь, которую ты не допила тогда! – ответила Шалес. – Но я понимаю, что она слишком драгоценна для такого ничтожества, как я, поэтому я согласна и на маковую настойку, но в этом великолепном саду нет ни одного мака! – и Шалес залилась истерическим смехом.

– К драконьей крови очень быстро привыкают, – грустно пояснила Насия. – Повелитель даёт её своим женщинам в вознаграждение… или для того, чтобы вызвать страсть! – уже зло добавила она.

– Насия, мне кажется, или ты не стремишься оказаться в его постели? – мягко спросила Лаатая.

– Я его ненавижу! – призналась тёмная наложница. – По его повелению уничтожили всех мужчин моего племени, женщин отдали в рабство! А я попала сюда. "Для коллекции", – горько усмехнулась Насия. – Наш любвеобильный Повелитель, знаешь ли, желает разнообразия! Можешь передать наш разговор ему или Нишайне. Я не боюсь смерти. Всяко лучше, чем такое существование. Что-то я совсем расклеилась сегодня. Не бери в голову. Тебя это не касается. Пойдём-ка лучше в бани! Вода смоет всю хандру. Шалес, милая, пойдём с нами в бани, там тебе станет легче.

И женщины не спеша пошли обратно. А Лаатая всё размышляла. Как же так. Мужчина, который нашёптывал ей такие страстные слова, так нежно ласкал её, тело до сих пор помнит каждый поцелуй и то, как он тёрся об неё горячим нагим телом, тёрся, но не входил почему-то в неё так, как в Айель, хотя она и просила его. Это… это мог быть только Санах, больше некому. Щёки предательски заалели, вспоминая, как они тогда жадно ласкали друг друга.

***

На этот раз их не окружали навязчивые служительницы, и Лаатая просто постояла под ласковыми прохладными струями, смывая с себя тяжёлые воспоминания от разговора с Насией. Два таких разных человека никак не хотели совмещаться в одного. Казармы, Ратан и Насия, безумная Шалес, которую держат здесь из-за её таланта, дарованного самими богами. И… та ночь, которая никак не идёт из головы. Может, это и есть привыкание, о котором говорила Насия?

День показался очень утомительным, и девушка решила отправиться к себе, чтобы немного отдохнуть перед ужином, она протянула руку, чтобы взять полотенце, лежащее неподалёку.

– Что-то мне не нравится в нём, эфайна, – раздался над ухом задумчиво-проказливый голос леддара, – а не сделать ли нам вот так!

И изумлённая Лаатая заметила как её полотенце исчезает, чтобы через мгновение появиться вновь.

– Наифат, что ты творишь? – тихо прошипела она.

– Скоро узнаем, – услышала она радостный ответ. – Эфайна, давай останемся и узнаем, что же тебе приготовили эти стервы!

Не желая вступать в спор с невидимым духом, девушка прошла к столику с фруктами и напитками и прилегла около него на низкую оттоманку. Ждать пришлось довольно долго, Лаатая даже успела немного задремать, полагаясь на бдительность Наифата, пока её не разбудил предвкушающий шёпот:

– О, сейчас, сейчас! Эфайна, уже начинается!

Девушка неспешно огляделась, но не заметила ничего странного. Кто-то из женщин плескался в бассейне, кто-то выходил из парилки, а кто-то, так же, как и она, лениво лежал на диванчике. Прелестница Айель не спеша вытирала тело после очередной ароматической ванны, томно любуясь собой в большое зеркало напротив. Внезапно её взгляд застыл, и женщина присмотрелась к своему отражению, потом подошла к зеркалу поближе, всё ещё неверующе рассматривая себя там, а потом некрасиво завизжала, привлекая к себе внимание не только всего гарема, но так же тех, кто находился за его пределами. Находящиеся в банях женщины кто с изумлением, а большинство со злорадством наблюдали появление некрасивых трупно-фиолетовых пятен, появившихся на лице и теле Айель.

– Это ты поменяла полотенце! – женщина кинулась к Лаатае и хотела вцепиться ногтями в лицо, но ей помешал прибежавший на шум евнух.

Он обхватил брыкающуюся Айель и держал так до тех пор, пока не появился Карален.