Королева секретов. Роман об Анне Клевской

Тем не менее еду подавали отменную, и сэр Томас вновь проявил себя заботливым хозяином. Анна любовалась разнообразными фруктами, в изобилии поданными на десерт, когда некий джентльмен в коричневом платье — один из местных знатных господ, которых пригласил сэр Томас, без сомнения, для того, чтобы произвести на них впечатление, — спросил, нет ли новостей о джентльменах из Виндзора?

— Каких джентльменах? — не поняла Анна, и ее вопрос был встречен озадаченным молчанием.

— Джентльменах, арестованных за ересь в марте, — после паузы пояснил Каварден. — Вы не слышали? И о том, что меня самого брали под арест вскоре после этого, тоже? Все этот ублюдок Гардинер — прошу прощения, миледи, — его рук дело. Разворошив, как ему было угодно выразиться, гнездо еретиков в Королевской капелле Виндзора, он решил, что может найти и других ненадежных людей при дворе, в результате меня, мою дорогую жену и еще десять человек арестовали.

Анна вся сжалась. Она не хотела иметь ничего общего с еретиками. Из-за связей с немецкими лютеранами ее тоже легко могли принять за еретичку, и то, что она почтила присутствием дом одного из своих арендаторов, уже привлекавших внимание епископа Гардинера, лишь подтвердит подозрения.

— Но я был во всеоружии благодаря леди Латимер. Она предупредила меня, — говорил Каварден.

Не та ли это леди Латимер, о которой говорил король? Почти все гости, за исключением приближенных Анны, похоже, знали, о ком идет речь. О Небо, да тут гнездо еретиков, и она сидит среди них! Хозяин сильно рисковал, полагая, что никто из гостей не донесет на него.

— Эта леди Латимер — ваша подруга? — спросила Анна. — И она лютеранка?

— Конечно, мадам, притом ревностная.

Чистая бравада! Разумеется, сэр Томас знал, что его могут сжечь за это — и всех его друзей, если уж на то пошло. Он наверняка видел изображения и узоры в капелле Анны в Блетчингли, которые ясно говорили, что она никак не может быть лютеранкой, и такое представление о ней неверно. Но, очевидно, предпочел считать так, как ему больше нравилось. Анна начала думать, что Каварден просто глуп.

— Несмотря на предупреждение, нескольких человек арестовали, включая Элизабет и меня. Никто из нас ничего не сказал. Гардинер злился и говорил, что сам дьявол не заставит нас предать друг друга, но мы знали: тут не обошлось без вмешательства Господа, потому что, когда эта история дошла до короля, он быстро простил нас всех. Однако некоторые бедолаги так и остались под стражей в Виндзоре. Боюсь, Гардинер добьется своего и сделает из них мучеников.

— Да, да, — с удрученным видом кивнули двое-трое гостей.

— Гардинер — пешка дьявола! — насмешливо воскликнул Каварден.

Анна ничего не сказала. Ей хотелось поскорее найти какой-нибудь предлог и покинуть этот дом. Сэр Томас поставил ее в неудобное положение: в первую очередь она хранила верность Богу, а потом — королю. Но Генрих простил Кавардена и остальных. Очевидно, он не верил, что они еретики, но все ли ему известно?

— Леди Латимер тоже арестовали? — спросил Отто, которому явно было так же не по себе, как и Анне.

— Нет. Расследование не привело к ней. И ее в любом случае не посмели бы тронуть. Вы все знаете почему. Мы надеемся на перемены, когда она выйдет замуж за короля.

У Анны едва не отпала челюсть. Неужели король и правда вознамерился жениться на этой еретичке? Наверняка это она повлияла на него, чтобы он отпустил Кавардена и его приятелей. Как же он не почуял предательства?

— Я не слышала, что король снова собирается жениться, — сказала Анна.

Все посмотрели на нее так, будто считали достойной жалости, что вызвало у Анны раздражение. Каварден даже похлопал ее по руке, которую она быстро отдернула.

— Я рада за его величество, — солгала Анна. — Он сообщил мне, что у него есть какая-то особенная леди. А теперь прошу прощения, но у меня разболелась голова, и я вынуждена попрощаться.

Шагая домой в темноте со своими приближенными, шедшими следом, Анна поймала себя на беспокойных мыслях об опасной леди Латимер. Казалось, король ничего не знал о ее симпатиях к еретикам.

Он ненавидел ересь, считал ее язвой, которую нужно безжалостно иссекать. Посмеет ли она предупредить его, что он пригрел на груди змею?

Окончательное решение так и не было принято к моменту, когда они вошли в холл и застали там гонца в заляпанной грязью ливрее герцога Клеве.

— Фрау Анна! — воскликнул он по-немецки с горестным выражением лица. — Я привез дурные вести. Герцог потерпел ужасное поражение от императора при Хайнсберге и был вынужден отступить. Я только что побывал при дворе, где сообщил об этом королю и Совету.

Поражение. Отступление. Какие позорные слова! Но храбрость Вильгельма никогда не ставилась под сомнение. Опустившись на колени в капелле, моля Бога и торгуясь с Ним, чтобы Он повернул колесо судьбы, Анна сердцем рвалась к своим родным — Вильгельму, матери и Эмили. Как это несправедливо, что она живет в безопасности и комфорте, когда они претерпевают такие несчастья!