Королева секретов. Роман об Анне Клевской

— Я частное лицо, — сказала Анна. — Мое подчинение новым порядкам не имеет значения для короля. Леди Мария — его наследница. Меня не удивляет его желание, чтобы она отказалась от месс, хотя я уверена, этого никогда не случится.

— Тогда будем молиться, пусть Господь сохранит моего брата в здравии и благополучии на много лет! — И Елизавета пошла дальше по посыпанной гравием дорожке, напевая что-то себе под нос; длинные волосы развевались у нее за плечами.

Январь 1552 года застал Анну снова в Блетчингли. Здесь она переваривала новость, что бывшему лорду-протектору отрубили голову.

— Он планировал свергнуть герцога Нортумберленда, — сказал сэр Джон.

Таким титулом недавно наделил себя Уорик, дабы подчеркнуть свое величие. Всего двенадцать лет назад этот человек был главным конюшим при дворе Анны, а теперь он верховный правитель Англии!

— Это вызвало протесты в народе, — продолжил Гилдфорд. — Люди считали Сомерсета добрым герцогом. Думаю, сам он тоже верил, что приговор в последнюю минуту отменят. Смерть он принял храбро.

— Этот человек никогда не был мне другом, — сказала Анна, — и все-таки мне жаль его.

Она вернулась к счетам, которые принес ей на подпись Яспер. С прошлой недели дефицит увеличился. Видимо, ей все-таки придется покинуть Англию.

Анна отложила счетоводную книгу и начала писать Вильгельму, сообщая ему о казни Сомерсета.

«Бог знает, что произойдет дальше, и все так вздорожало в этой стране, что я не знаю, как содержать дом. Если я решу вернуться в Клеве, то не доставлю вам проблем. Я больше не чувствую себя в Англии как дома».

Анна все еще не могла ни на что решиться, когда пришло письмо от Тайного совета с сообщением, что король даровал Пенсхерст сэру Уильяму Сиднею. Никаких извинений в письме не было, равно как и упоминания о том, что взамен ей предоставляется какой-нибудь другой дом. Анна написала ответ, в самых суровых выражениях возражая против этого решения, но не получила даже вежливой отписки.

— Может быть, так даже лучше, — сказал Отто, когда Анна ночью лежала в его объятиях. — У вас и без того есть три дома, которые нужно содержать.

— Лично я лучше имела бы один, — сказала ему Анна, — но, как принцесса Клеве, должна жить в соответствии с этим статусом. Если бы я могла устроить жизнь на свой вкус, у нас с вами был бы милый домик в деревне и я играла бы роль Hausfrau![49]

— А кем был бы я? — Отто засмеялся, щекоча ее и заставляя взвизгивать.

— Перестаньте! Люди нас услышат, — упрекнула его Анна.

После той ночи в гостинице они делили ложе при каждой возможности, и это было блаженством, хотя им все равно приходилось таиться. Анна знала, что большинство придворных с сочувствием относятся к ее положению, но они могли не одобрить поведение Отто, если бы тот обращался с ней как со своей женой. Только, разумеется, он этого не делал, потому что в самой главной радости им было отказано. Это вызывало досаду у них обоих, и часто, лежа рядом с Отто и лаская его тело, Анна испытывала всепоглощающее желание, но оно не пересиливало страха перед последствиями. Ей как будто на роду было написано все время жить в ожидании худшего. Вот что сотворила с ней Англия.

— Проблема больше у вас в голове, чем в реальности, — говорил ей Отто.

— Но Совет ясно выразил свое отношение, — возражала она.

— Это был Сомерсет. Теперь его нет.

— И вы думаете, Нортумберленд проявит больше сочувствия?

— Давайте просто поженимся, Анна, и к черту последствия!

И она всегда отвечала «нет», отказывая себе и человеку, которого любила.

В марте пришли радостные известия из Клеве. Два года назад герцогиня родила первого ребенка, Марию Элеонору. Теперь на свет появилась вторая дочь, которую Вильгельм назвал Анной в честь своей дорогой сестры. Анне хотелось присутствовать на крещении, но она не могла позволить себе такую поездку и вместо визита в Клеве послала племяннице серебряную погремушку со звенящими бубенчиками и свое благословение. Это было небольшим проблеском счастья среди в остальном унылой весны.

Совет неустанно стремился урезать содержание Анны. В апреле король приказал ей обменять поместье Бишам на другое, равное по стоимости, но его слуги забрали Бишам раньше, чем подходящая замена была подобрана. И ее так и не подберут, Анна это знала, сколько бы она ни протестовала. Потом Совет стал давить на нее, чтобы она обменяла свои земли в Кенте, но Анна уже была научена горьким опытом этой игры в обмены и резко отказалась, к большому огорчению лордов.

Как будто этого было мало, Яспер пришел к ней с унылым лицом и предупредил, что ее финансы опять находятся в угрожающем состоянии.

— Мадам, мы должны урезать расходы и на чем-то сэкономить.

— Хорошо, — согласилась Анна и даже не поинтересовалась, что он намерен предпринять, — настолько она устала от всего этого.